– Я насмехаюсь над тобой, Тристан Лионс, – что проку тебя тут держать, если ты меня и поцеловать не хочешь? Ты распугаешь моих посетителей, и я умру с голоду.

На лице его разом отразились облегчение и досада, потом он сказал:

– Не верю. Ты торгуешь собой не ради пропитания, как бы ни хотела всех в этом убедить.

Я подняла брови:

– Ты знаешь или это догадка?

– Здравый смысл. Если ведьма, как ты говорила, может избежать пыток, она может избежать бедности и унижений. Роль продажной женщины – прикрытие. Интересно, для чего?

Я придвинулась ближе и улыбнулась лучшей из своих улыбок:

– Я расскажу тебе свои секреты, если ты расскажешь мне свои.

Он сузил глаза и отвел взгляд:

– Я не идиот. Повтори свое предложение без улыбки, и я о нем подумаю.

– А вдруг я оставлю улыбку, но заберу назад предложение? Что я получу взамен? Улыбку? Или что-нибудь еще?

– Мы теперь сотрудники. – Тристан поднял руку, будто я – дьявол, а он – священник. – Я не могу позволить себе такого с сотрудницей.

– Счастлива слышать, что мы со-трудники! Молю, поведай, что за труды мы свершаем вместе? И не говори, что это засекречено, ведь коль скоро мы трудники в общем деле, у нас не может быть друг от друга секретов. Ежели ты не хочешь мне открыться, то понапрасну тратишь время, прося о помощи.

Мгновение он сидел в мрачной задумчивости, потом кивнул:

– Я понимаю вашу позицию, твою и Розы. И она обоснована. Перенеси меня домой, и я переговорю об этом с собратьями в моей эпохе. Я не могу действовать без их ведома.

– Прекрасно. И не возвращайся, если не будешь готов рассказать мне все.

– Принято.

Итак, я вновь его перенесла, и теперь ничего больше не могу с этим поделать, кроме как поискать другие Нити, в которых он посещает наше время. Покамест же мне нечего более сообщить Вашей милости, так что я сызнова отправляюсь на встречу с моим милым.

Где бы я ни была, близко или далече, пусть меня достигают лишь добрые вести о Вашей милости, миледи Грайне! Остаюсь всегда Ваша, Грайне в Лондоне.

Диахроника

день 380–389 (август, 1 год)

В которой мы знакомимся с Фуггерами

Очередное путешествие в Кембридж 1640-го закончилось очередной неудачей. Лес Холгейт расписал свои выводы по пунктам и отправил Фринку в Вашингтон. Я всячески старалась избегать этого субъекта, но, увы, скрыться от него было невозможно. Однако моя профессия дала мне определенный инструментарий: как говорят, человеку с молотком все вокруг кажется гвоздями.

Читатель, я выучила его язык. Я надеялась, что, копируя речевые конструкции либо за полной их неинтуитивностью хотя бы употребляя слова из его лексикона, сумею убаюкать Леса Холгейта настолько, что он расслабится и начнет вести себя если не как человек, то хотя бы как некое подобие человека.

Ниже я попытаюсь воспроизвести первую попытку такого разговора.

ЛХ:

Как я и опасался, последнее внедрение в ВиМН-1640 свелось к очередному засвидетельствованному провалу.

МС:

Это был тактический провал. Хотя решение основной сформулированной задачи достигнуто не было, лидер «Синей команды» осуществил стратегический прорыв, заложив предварительный фундамент для установления рабочих контактов с потенциальным Активом в данном ВиМНе.

ЛХ:

Попытайтесь не разбрасываться, доктор Стоукс. Названное вами не входило в цели миссии и не дает позитивных подвижек в оперативной системе координат. Целью данной миссии является монетизация уже имеющихся наработок, включающих в себя Актив и ОДЕК.

МС:

Однако монетизация осуществляется в рамках политики ближнего прицела. «Дорожная карта» «Синей команды» предполагает использование режимов транспортации, доступных благодаря Активу и ОДЕКу, для создания сети и выведения ДОДО на качественно иной уровень за счет результирующего сетевого эффекта.

ЛХ:

Доктор Стоукс, вам платят не за то, чтобы вы подменяли руководство в стратегическом планировании. Ваша задача – с лазерной точностью сфокусироваться на реализации фазы один. На данный момент в ходе более чем десяти диахронических внедрений, на исполнение которых потрачены недели, а общая сумма расходов значительно превысила смету, вами выявлено три внештатных Актива в двух ВиМНах без каких-либо засвидетельствованных подвижек в плане обретения монетизируемого артефакта посредством ликвидации блокирующего фактора.

МС:

Вы имеете в виду, что мы не предотвратили строительство фабрики кленового сиропа и не добыли Псалтирь.

ЛХ:

Разве я не это сейчас сказал?

После этого примера читатель не удивится, что мы завели обыкновение встречаться вне офиса, у Фрэнка и Ребекки. Не знаю, что Лес делал бо́льшую часть времени, и знать не хочу, поскольку он только мешал, а зарплату ему наверняка платили, как нам всем, вместе взятым. К тому же он слегка напоминал своего дядю, Роджера Блевинса, моего бывшего завкафедрой, только без седой гривы и постройнее. Однако интонации голоса и язык тела были настолько схожи, что меня физически трясло в его присутствии.

И мне нравилась обстановка моих альтернативных рабочих мест: Ребеккиного дома и библиотеки Уайденера.

Именно в библиотеке я начала раскапывать историю Фуггеров. За недолгое время существования ДОДО их фамилия всплывала уже трижды. И хотя это знаменитый банкирский дом, хорошо известный историкам, в совпадение мне не верилось.

Еще в самом начале работы, когда мы с Тристаном разбирали коробки старых документов на перевод, я заметила на некоторых логотип, показавшийся мне знакомым. Тогда я не смогла выяснить, чей он, и загадка меня мучила, пока, несколькими месяцами позже, листая «Экономист» в приемной стоматолога, я не увидела похожий логотип на задней обложке журнала. Это было объявление о вакансии в международной благотворительной организации. Я потянула за эту ниточку, воспользовавшись секретными правительственными базами данных, доступными мне через ДОДО, и узнала, что благотворительная организация – некоммерческое подразделение группы холдинговых компаний, которые, если опустить частности, являются наследием средневековых Фуггеров.

Второе происшествие случилось незадолго до краткого, но трагически насыщенного визита генерала Шнейдера в штаб-квартиру ДОДО. Тристан спросил Эржебет, может ли та превращать свинец в золото. Как я узнала позже, нужно было вовсе не золото – Тристаново начальство в Трапецоиде хотело получить плутоний. Однако Эржебет высмеяла саму мысль и сослалась на Фуггеров почти со страхом. Совсем не в своем обычном тоне.