— Валерия Алексеевна, это был мужчина. Вы же сами видели, что это был мужчина.

— Да-да. Я видела. Похоже, что у меня галлюцинации.

— Какие у вас еще галлюцинации?

— Похоже, мне привиделось, что Соню сбили у того самого дома. У трехэтажного белого особняка. Что я никогда не встречалась с Павлом Мошкиным. Не разговаривала с ним. Не убивала его. Не держала в руках бронзовый подсвечник… — она замолчала.

— А на самом деле?

— Я не помню, как было на самом деле.

Теперь она замолчала надолго. На ряд вопросов просто отрицательно качала головой. Один из врачей, сидевший в комиссии, сказал:

— Надо провести ряд тестов. Валерия Алексеевна, возьмите бумагу, карандаш. Развяжите ей руки. Женщина ведет себя спокойно.

Она послушно взяла в руки карандаш.

— Нарисуйте счастье.

Она начала заштриховывать лист бумаги. Старательно и равномерно.

— Достаточно, — сказал врач. — Я вас понял. Как вы это объясните?

— Счастья нет. — Валерия протянула ему наполовину заштрихованный лист бумаги.

— Теперь нарисуйте дружбу.

Она вновь начала заштриховывать лист, пояснив:

— Дружбы нет.

— Я вас понял. Теперь любовь.

Она задумалась на минуту. Потом принялась заштриховывать третий лист. Молча.

— Любви тоже нет? — спросил врач.

— Отчего же тоже? Ее больше нет.

— А что там? Под штрихами?

— Ну, я не знаю. Мне трудно объяснить. Быть может, бутылка шампанского, коробка шоколадных конфет, букет цветов и разобранная постель?…

Ее беседа с врачами продолжалась в течение двух часов. Валерия старалась изо всех сил. Маленький дьявол, до жути боявшийся белых халатов, сидел тихо. Он бросался очертя рогатую голову только на обои с подсвечниками. И пятился от цветочных клумб. Здесь не было цветов. А стены однотонные.

Когда Валерию отвели, наконец, в палату, она затосковала. Одиночество — это невыносимо! Никто не поговорит с ней кроме него. А это уж точно прямой путь к безумию. С тем, что маленького дьявола не существует, она разобралась уже давно. Но теперь у него есть шанс. Что дальше? Кто-нибудь скажет о том, что ее ждет?

Сказали. Следователь по особо важным делам заглянул в палату. По его расстроенному лицу Валерия поняла, что вердикт врачебной комиссии положителен: недееспособна. Так оно и оказалось.

— Комиссия признала, что вы больны, Валерия Алексеевна. Следовательно, уголовной ответственности не подлежите. Уголовное дело будет закрыто за отсутствием состава преступления. При совокупности всех данных, как то — анализе документации, вашей медицинской карты и уголовного дела, судя по всему, будет вынесено решение о вашем принудительном лечении в стационаре общего типа. Таков расклад. Но я считаю, что вы нас всех ввели в заблуждение. Меня не устраивают результаты судебно-психиатрической экспертизы. Я буду добиваться, чтобы провели еще одно обследование. В Институте Судебной Медицины.

— Как угодно, — устало сказала она.

— Значит, вы понимаете все, что я говорю?

— Ну разумеется!

— А дурацкие картинки рисовать каждый может, — злорадно сказал следователь. — Я недаром так уцепился за эти деньги. Деньги — это мотив. Сумасшедшие убивают, не имея на то мотивов. А вы убили из-за денег. Ну и о каком сумасшествии может идти речь? Вполне разумное логичное решение. Убить и получить деньги. Я это докажу.

— Ваше право. А теперь оставьте меня в покое. В конце концов, что камера, что эта палата — разницы никакой.

— Да, но сроки! Сроки!

В палату заглянул Саша. Валерия его то узнавала, то не узнавала. Может быть, он просто изменился с того дня, как они познакомились? Дал бой своим драконам, да и ее тоже.

— Беседуете? — Маленький герой с огромной душой внимательно посмотрел на стоящего у ее кровати человека.

— Я подозреваю, что это ваших рук дело, — кисло заметил следователь.

— Какое дело?

— Вердикт, который вынесла комиссия.

— Меня даже не допустили в кабинет, — усмехнулся Саша.

— Но зато там сидели ваши хорошие знакомые. Во сколько обошлось?

— Что, простите, обошлось?

— Да бросьте! Не понимаю только, неужели вы любите эту женщину? Кто она вам? Что за причина, что вы так о ней хлопочете? Она же убийца!

— Выйдите вон, — тихо, но твердо сказал Саша.

— Что-что?

— Вон. А то я спрошу, сколько вам заплатили.

— Ладно. Разберемся.

Следователь вышел, плотно прикрыв за собой дверь больничной палаты.

— Как ты? — спросил Саша.

— Он прав. Зачем ты со мной возишься?

— Быть может, я единственный, кто тебе верит.

— Он уцепился за эти деньги. Следователь. И Соня воду мутит. Быть может, ты сходишь туда? Постой-ка… Я вспомнила… Женщина в бигудях. В халате.

— Какая женщина, Лера?

— Спустилась с верхнего этажа, когда с Соней случилась истерика. Ты должен с ней поговорить. Обязательно. Там три квартиры. На лестничной клетке. В одной из этих квартир живет она.

— Хорошо. Я схожу. Не понимаю, зачем тебе это надо, но схожу.

— Вот и хорошо, — она откинулась на подушки. — Я хочу знать правду. Как, когда у меня это началось. Что было наяву, а что только в моем воображении. А теперь дай мне поспать.

Саша заботливо поправил одеяло и поцеловал ее перед тем как уйти.

— Спи, любимая. Все будет хорошо. Пока я рядом, они тебе ничего не сделают.

«За что мне это? Такой человек» — подумала Валерия, когда за ним закрылась дверь.

…«Вторая Парковая, дом десять, второй подъезд, третий этаж. То есть, четвертый», — повторял он про себя по дороге в Москву. — «Надо позвонить во все три двери, найти женщину в бигудях. А если она будет без них? С нормальной прической и не в халате? Какое у нее лицо? А если ее вообще нет дома?» Больше всего на свете он боялся, что не найдет эту женщину. И никогда не узнает правду. Добравшись до места, некоторое время сидел в машине. И вновь — а если ее нет дома? Тогда он приедет сюда еще раз. И еще. Сегодня вторник, утро. Она либо работает, либо домохозяйка. Либо — либо…

Когда очутился перед железной дверью, сообразил: а код? Пришлось ждать, когда кто-то выйдет из подъезда. Девочка с собакой не проявила бдительности, хотя мама наверняка учила не впускать в дом незнакомых людей. Придержала дверь, чтобы молодой мужчина приятной наружности прошел в подъезд. Консьержки у них не было. На четвертый этаж поднялся пешком. Внимательно оглядел три двери. Первая — стальная, над ней зеленый глазок сигнализации. Включена. Скорее всего, никого нет дома. Вторая обита дешевым черным дерматином. Третья — деревом. А с чего Лера взяла, что дама в бигудях спустилась с четвертого этажа? А если с пятого? Подумав немного, позвонил в дверь, обитую дерматином. Через некоторое время детский голос спросил: