— Так вот, то дело вел я, — тихо проговорил Кудрин, — и мы с Бурковым тогда долго разговаривали по душам о жизни, о добре и зле, о его матери, которую он очень любил. По сути дела он спас того охранника от смерти, как когда-то «Брона» и душа у Мишки была далеко не огрубевшей. Он хоть был и вор, но человека в беде не оставил и вызвал скорую помощь ценой своего задержания. Я разрешил ему свидание с матерью и, как мне тогда показалось, он был мне благодарен. Подельника Мишкиного мы задержали и, большую роль в этом сыграл непосредственно Бурков, а я, как и обещал — оформил ему явку с повинной, которая и помогла на суде, вкупе со спасенным охранником, избежать длительного наказания…

Пока Кудрин все это рассказывал, машина свернула с шоссе и по проселочной дороге въехала в село «Ясное».

— Остановите недалеко от церкви, — попросил он у водителя.

Машина проехала еще несколько метров и остановилась у единственной дороги, проходившей через все село. Они пошли по пустой сельской улице; по бокам ее стояли тополя, словно старые усталые пехотинцы — безмолвные и безучастные к этой тишине и безлюдью.

Из калитки покосившегося дома выскочила с визгом худая дворняга и, подскакивая на трех лапах, оглядываясь по сторонам, пробежала через дорогу. И опять на улице ни души, только осенний ветер свистит, подвывая, ворошит опавшие листья.

У небольшого одноэтажного дома с вывеской «КЛУБ» они увидели одиноко стоящий облезлый стенд, на котором висело потускневшее старое панно — Ленин, с зажатой в руке кепке, радостно смотрел в сторону клуба. А внизу панно виднелась поблекшая от времени надпись: «Верной дорогой идете, товарищи!».

Спутники не спеша побрели в сторону небольшой церкви, стоявшей недалеко от клуба. У церкви никого не было, они подошли к входу и остановились. В этот момент дверь открылась и появился широкоплечий священнослужитель в черной рясе и большой седоволосой бородой.

— Вот это и есть Мишка Бурков, — тихо сказал Кудрин и пошел навстречу священнику.

— Здравствуйте отец Михаил, — проговорил он.

Священник уставился на необычного прихожанина и, какое-то мгновение смотрел на него своими немигающими глазами.

— Не ожидал увидеть Вас, что, в церковь потянуло товарищ капитан, — пробасил он.

— Не капитан, а подполковник, — поправил батюшку стоящий рядом Вольский.

— Сколько лет не имел чести видеть Вас, — продолжал священник, — фамилия Ваша Кудрин, если память мне не изменяет?

— Верно, — улыбнувшись, проговорил Евгений Сергеевич, — цепкая у Вас память на лица отец Михаил, но я в церковь не ходок, да и не турист по просторам необъятной страны. У меня возникла необходимость с Вами посоветоваться, поэтому я здесь.

— Со мной, — удивленно произнес священник, — с каких это пор милицейские начальники стали совета просить у церкви?

— Да не у церкви, а у Вас лично, — проговорил Кудрин.

— Ну, если что-либо о законе божьем — тогда, пожалуйста, — примирительно ответил отец Михаил, — идите к лавочке, что сбоку от церкви стоит; я накину куртку и выйду.

Через пять минут одетый в черную куртку поверх рясы, он подошел к лавочке, присел на самый ее край и, повернувшись лицом к приехавшим, принял смиренный вид, готовый выслушать вопрос любого прихожанина.

— Слушаю Вас, чем могу быть полезен? — спросил он.

— Послушай, Михаил, — без всяких преамбул начал Кудрин, — мне нужна твоя помощь в расследовании одного дела.

— Вы не по адресу обратились товарищ подполковник, — перебил его отец Михаил, — я священнослужитель, а не консультант по расследованию уголовных дел.

— Миша, еще раз говорю, мне нужна твоя помощь и ты не можешь отказать простому прихожанину, — повторил Евгений Сергеевич.

— Совсем простому прихожанину в звании подполковника, — с иронией в голосе ответил отец Михаил.

— Да какая разница, в каком звании, — раздраженно проговорил Кудрин, — я как простой человек к тебе приехал, в свое время я ведь тоже помог тебе.

— Помню я все и ничего не забыл, — тихим голосом сказал священник, — что Вам надо от меня?

— Несколько дней тому назад, — также тихо проговорил Евгений Сергеевич, — обокрали квартиру одного серьезного человека. Из сейфа, принадлежащего хозяину квартиры, унесли ценные вещи, но потерпевший уверяет, что этот сейф с серьезной защитой и открыть его постороннему невозможно. Вот упирается он как индюк, что открыть его невозможно, а вещей — нет! Поэтому я и хочу тебя попросить проехать с нами на квартиру потерпевшего, чтобы ты сам посмотрел на этот железный ящик и продемонстрировал бы хозяину квартиры как открывают такие сейфы. Ехать недалеко, на Ленинский проспект.

— Да Вы что, товарищ Кудрин, я давно завязал со своим прошлым и перед богом поклялся больше к этому не возвращаться, — отшатнулся от него отец Михаил.

— Я тебя Миша единственный раз попросил, тем более ради благого дела, а ты отказываешь в моей просьбе, — удрученно проговорил Кудрин, — и это не возврат к прошлому, а помощь ближнему в расследовании деяний заблудших грешников.

— Ну, Вы уже и на библейские аксиомы киваете, — усмехнулся священнослужитель.

Минут пять он молчал, сидел и смотрел куда-то в даль, а потом, повернувшись к Кудрину примирительно произнес: «Поехали, только я на своей машине за Вами поеду».

— Спасибо Михаил, знаю не легко тебе сейчас решиться, но я был уверен в тебе, к другому не поехал бы, поднимаясь с лавочки, произнес Евгений Сергеевич, — мы едем на Ленинский проспект 99, это угловое здание с Ломоносовским проспектом.

Кудрин со своим сотрудником быстро нырнули в служебную «Волгу», а отец Михаил поехал следом за ними на стареньком «Москвиче». Минут через сорок эта необычная кавалькада уже въезжала в арку дома.

Поднявшись на лифте на восьмой этаж, Вольский нажал кнопку звонка и дверь опять открыл хозяин квартиры. Евгений Сергеевич объяснил ему, что приехал вновь, но уже для проведения оперативного эксперимента. Борисов был крайне удивлен, увидев с приехавшими милиционерами священнослужителя, у которого из куртки выглядывала ряса.

— Проходите прямо в спальню, — проговорил он, и они гуськом последовали за хозяином квартиры.

Борисов открыл шкаф и снова раздвинул висевшие пиджаки. А вот и зеленый сейф. Кудрин легко подтолкнул отца Михаила за локоть и тот без тени смущения подошел к сейфу и, наклоняясь, стал осматривать его. Нависшую тишину нарушил хозяин квартиры:

— Что Вы там смотрите, товарищ, — это далеко не иконостас, а серьезный английский сейф.

— Так это не у тебя ли, сын божий, вскрыли это английское чудо? — усмехнувшись, пробасил священнослужитель.

— Глеб Сергеевич, отец Михаил знает что делать, пусть посмотрит, — вмешался в их диалог Кудрин.

— Какая-то ерунда получается, — задумчиво сказал Борисов, — с одной стороны я уверен, что никто не сможет вскрыть мой сейф, с другой — вещи исчезли, мистика какая-то…