Но хватит ли у дяди Эдварда капитала, чтобы возместитьУэстморленду расходы? Если бы Уитни знала, сколько всего получил отец! Должнобыть, очень много, иначе не хватило бы на дорогой ремонт, обстановку, дведюжины новых лошадей, жалованье десятку слуг да еще на погашение долгов отца.Двадцать пять тысяч? Тридцать?

Сердце Уитни упало — дядя Эдвард вовсе не так богат.

Войдя на следующее утро в спальню хозяйки, Кларисса увиделаее сидящей за письменным столом и с задумчивым видом грызущую кончик пера.

После недолгих размышлений Уитни начала писать. Глазадевушки сверкали торжествующим удовлетворением, пока она вежливо объяснялаКлейтону, что вывихнула колено и поэтому вынуждена оставаться в постели. Оназакончила письмо слащавыми заверениями в своем нетерпении увидеться с нимзавтра утром, если, конечно, боль уменьшится. Подписавшись лишь своим именем,она откинулась на спинку кресла, поздравляя себя с ловким ходом.

Сама идея притвориться больной, осенившая ее была плодомчистого вдохновения, поскольку подобные повреждения были не толькоболезненными, но и медленно заживали. Завтра она пошлет герцогу еще однузаписку с извинениями и добавит несколько убедительных деталей о том, какслучилось воображаемое несчастье. Если повезет, она сумеет избегать его досамого возвращения Пола!

— Что вы наденете к приезду герцога? — спросила Кларисса.

Лицо Уитни осветилось улыбкой.

— Я не смогу увидеться с ним сегодня, Кларисса. И завтра, ипослезавтра тоже. Послушай-ка. — Она быстро прочитала записку горничной. — Ну,как по-твоему? Неплохо?

— Скорее всего он поймет, что вы задумали, — сдавленнопробормотала Кларисса, явно вне себя от тревоги. — И тогда разнесет весь дом.Не хотелось бы мне в этом участвовать. Вам следовало бы посоветоваться с ледиЭнн, прежде чем затеять такое…

— У меня нет времени ее дожидаться, и тебе придется принятьучастие во всем этом, — терпеливо объяснила Уитни, — поскольку именно тыотнесешь записку.

Кларисса побледнела:

— Я? Но почему именно я?

— Пойми, мне нужно точно знать, что он скажет и сделает, абольше не на кого положиться.

— Да у меня сердце в пятки уходит при одной мысли о том, чтоон не поверит, — пожаловалась Кларисса, однако все же взяла записку. — Что,если он начнет расспрашивать о подробностях?

— Придумай что-нибудь, — весело посоветовала Уитни. — Тольконе забудь, что именно ему скажешь, и не проговорись случайно.

После ухода Клариссы Уитни почувствовала себя так, словно сплеч свалилась свинцовая тяжесть. Весело напевая, она отправилась выбиратьподходящее случаю платье.

Кларисса вернулась через двадцать минут, и Уитни поспешилавыбежать из гардеробной.

— Что он сказал? — взволнованно допрашивала она. — Каквыглядел? Расскажи подробнее.

— Когда я пришла, его светлость как раз завтракал, — началаКларисса, нервно теребя накрахмаленный воротничок — Но дворецкий немедленноотвел меня к нему, как только я сказала, кто меня прислал. Я отдала егосветлости записку, и он ее прочел.

— И конечно, сильно рассердился? — подсказала Уитни, видячто Кларисса замолчала.

— Не похоже, но не думаю, чтобы он был слишком доволен.

— Кларисса, ради Бога! Что он ответил?

— Поблагодарил за то, что принесла записку, а потом кивнулодному из своих чванливых слуг, и меня проводили к выходу.

Уитни не совсем понимала, стоит ли облегченно вздохнуть илив страхе затаиться, и, по мере того как тянулся день, обнаружила, чтополученная отсрочка вовсе не такое уж блаженство, как она ожидала.

К полудню девушка вздрагивала каждый раз, когда слышала шагив холле, в ожидании, что ей вот-вот сообщат о приезде Клейтона. С такого, какон, станется потребовать от тетки проводить его в спальню Уитни, хотя подобныенарушения правил приличия по меньшей мере непростительны.

Ей принесли обед в комнату, и Уитни поела в тоскливомуединении. Только сейчас, впервые за весь день, она вспомнила о Поле. БедныйПол! Она так запуталась в паутине интриг, пытаясь перехитрить и предугадатьследующие шаги Клейтона Уэстморленда, что ни разу не подумала о человеке,которого любила.

На следующее утро Уитни нацарапала еще одну записку своемужениху и, на этот раз во всех подробностях расписав мучительную боль, терзавшуюее после неудачного падения с лестницы, очень мило умоляла извинить ее за то,что не сможет и сегодня увидеться с ним. Хотя это означало еще один долгий деньвзаперти, поскольку она не могла рисковать спуститься вниз и посидеть сродственниками из опасения, что Клейтон вздумает нанести неожиданный визит илично справиться о ее здоровье. Но Уитни была уверена, что вынужденноеодиночество того стоит, и не только потому, что она таким образом избавилась отКлейтона, но и из-за огромного удовлетворения, которое она испытывала,сознавая, как легко перехитрила его!

— Ты действительно считаешь, что поступаешь умно, дорогая? —спросила тетя Энн, прочтя записку. — Но если ты без нужды станешь злить его,последствия могут быть весьма неприятными.

— Он ничего не сумеет сделать, тетя Энн, — заверила Уитни,запечатав записку и вручив ее Клариссе. — Ты уже написала дяде Эдварду ипопросила приехать поскорее. Уж он-то наверняка поможет мне придумать, каквыйти из положения. Поэтому придется продолжать притворяться, пока возможно, нуа потом придумаю что-нибудь еще. Может, его светлости так надоест, что он самоткажется от меня.

И девушка весело засмеялась.

Кларисса вернулась, запыхавшись, и объявила, что герцог,пробежав глазами записку, уставился на нее каким-то странным взглядом.

— Кларисса, пожалуйста, не можешь ли ты рассказать обо всемподробнее? — нетерпеливо бросила Уитни. — Каким именно «странным»?

— Ну… он прочел все до конца, — повторила Кларисса. — Потомпосмотрел на меня так, словно собирался улыбнуться, только вовсе не улыбнулся,а велел своему лакею проводить меня.

Уитни прикусила губу, размышляя над непонятным поведениемКлейтона, но, ничего не Придумав, С улыбкой пожала плечами:

— Честно говоря, нам троим давно пора уже перестатьтревожиться из-за каждого его слова и жеста! В конце концов, если он даже исчитает, будто я лгу, что он сможет доказать или сделать?

Ответ на это вопрос был получен сразу после второго завтракав образе изящного, покрытого черным лаком дорожного экипажа Уэстморлендов,запряженного четверкой резвых вороных коней в серебряной сбруе. Строго одетыйсолидный джентльмен спустился на землю и быстро направился к дому. В левой рукеон держал большой черный кожаный саквояж, в правой — красиво гравированнуювизитную карточку, которую и вручил Сьюеллу.