– Он не сказал, что любит меня, Джоан, – пожаловалась подруге Катриона, пока та вместе с Нессой помогала ей надеть свадебное платье. – Может, мне не нужно на это соглашаться, пока не скажет?

– Даже не вздумай! – воскликнула Джоан. – Еще чего, не соглашаться! Конечно, он тебя любит. Просто обычный мужчина-идиот. Они часто считают, что не нужно говорить никаких слов, что девушка должна понять все про любовь, глядя на его поступки. Как будто мужчины не похваляются своими любовными талантами перед девушками, пока не выберут ту, на которой женятся. Главное, чтобы он сказал тебе это сегодня ночью.

– И как мне этого добиться?

– Всегда можно сказать первой, – предложила Несса и пожала плечами в ответ на сердитый взгляд Катрионы. – Просто мысль. Может, его нужно немножко подтолкнуть, чтобы слова отклеились от его глотки.

– Если он не сказал, почему ты ответила «да» на его предложение? – спросила Джоан.

– Среди таких, как я, не принято выходить замуж по любви, вот я и не подумала, – ответила Катриона.

– Любовь – вот почему ты собираешься обвенчаться с этим болваном, и даже не пытайся доказать мне что-то другое.

– Ну да, поэтому я и выхожу за него, несмотря на то что он не сказал тех слов. Он говорил о том, что нуждается во мне, хочет меня и ужасно скучал, пока мы были в разлуке. Мне показалось, это гораздо больше, чем все то, что предлагали мне раньше. И потом он ради меня добился Гормфераха, так что теперь у него и приданое есть.

– А при чем тут Гормферах?

– Он сказал, что хочет не только попросить моей руки, но и предложить мне приданое. Сказал, что уже двое мужчин хотели от меня только того, что я могу им дать, и он не желает стать третьим. – Несса и Джоан молча уставились на нее, и Катриона нахмурилась. – Вы считаете, это плохая причина для замужества?

– Нет. Я думаю, что он совершенно чудесный мужчина и даже готова взять обратно свои слова о том, что он идиот. Он знал, что тебе нужно, подруга, – сказала Джоан, а Несса только согласно кивнула. – Может, ты этого и не видишь, но он знал. На этот раз, и особенно с этим мужчиной, ты точно знаешь, что, женившись на тебе, он ничего не приобретает. Мне кажется, это просто кричит о его чувствах к тебе. Так что давай-ка поторопимся и приведем тебя в порядок, чтобы ты спустилась вниз, и этот мужчина наконец-то стал только твоим.

«Это и есть то, чего я хочу», – сказала себе Катриона. С тех пор как Бретт уехал, она только и мечтала о том, чтобы он вернулся и женился на ней. Тревожиться не о чем. Даже если он ни разу не заговорил о любви, это замужество будет гораздо больше похоже на настоящее, чем первое, с Бойдом.

Бретт смотрел, как женщины ведут его невесту к невысокому тенистому холму, где он дожидался с Аркуром и священником. Когда-то они с Катрионой подумали, что на этом месте неплохо бы построить церковь, но сначала нужно найти нового священника. Старая деревенская церковь почти развалилась, так что об ее использовании и речи не шло, а в большом зале Бретт церемонию проводить не хотел. Они и так венчаются наспех, но это не причина, чтобы не превратить обряд в праздник.

Катриона этого заслуживает, сказал себе Бретт. И люди Банулта тоже. Глядя на поля и на состояние домов, Бретт мог смело сказать, что работа проделана огромная, а урожай будет хорошим. Так что праздник – неплохая награда за усердный труд.

Осмотревшись, он признал, что женщины Банулта просто умницы. Они устроили место для священника под большой рябиной, расстелили белую ткань на земле, где они с Катрионой преклонят колени, и настроение царило праздничное. Тропинку к тому месту, где Бретт ждал Катриону, засыпали лепестками, а вдоль нее стояли маленькие девочки, чистенько умытые, одетые в самые лучшие свои наряды, и сжимали в кулачках цветы. Тут собрался весь Банулт, и даже солнце удостоило их теплом. Бретту казалось, что лучшего и желать нельзя.

Жаль, конечно, что тут нет его семьи, но он торопливо прогнал эту мысль. Аркур рядом, и пока этого достаточно. Позже он придумает, как привезти все семейство в Банулт, может быть, даже устроит для них отдельный праздник. Мать, конечно, будет разочарована, ведь она так давно настаивала, чтобы он женился, но Бретт не сомневался, что она полюбит Катриону и простит ему эту спешку.

Когда Катриона подошла к нему, он взял ее за руку и предостерегающе посмотрел на священника. Тот был сильно недоволен, когда его притащили в Банулт, чтобы провести церемонию, и даже сказал гадость про Катриону, но Бретт ясно дал ему понять, что будет очень разумно не говорить больше ничего, кроме слов, положенных по ритуалу. Почему священник все еще оставался в Гормферахе, Бретт понять не мог, но уж позаботится, чтобы тот здесь надолго не задержался.

Церемония прошла без сучка без задоринки, хотя никто не назвал бы священника приятным. Ангус с поразительным изяществом оказался рядом с ними, держа в руках старую церковную книгу, и они поставили в ней свои подписи. Затем Бретт повернулся к собравшимся, ухмыльнулся и поцеловал новобрачную. В воздухе зазвенели радостные поздравления, и Бретт подумал, что еще нигде не чувствовал себя настолько дома, с тех пор как уехал из-под родительской крыши столько лет назад, что и не сосчитать.

Все направились в деревню, где их ожидал пир. Вдоль дороги, идущей через деревню, поставили и накрыли столы, чтобы каждый житель Банулта мог принять участие в пиршестве. Из Гормфераха тоже кое-кто приехал. Тосты говорили все, кто желал поднять кружку. Бретт заметил Элисон с сидевшим у нее на плече котом. Девочка рассказывала Макфингалам, Неду и Натану, какую-то историю, и оба хохотали.

– Ты так широко улыбаешься, Бретт, – сказала Катриона. – Я что-то пропустила?

– Нет. – Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. – Просто думаю, что сегодня великолепный день.

– О да. Это правда. Даже отец Мьюр не сумел ничего испортить.

Бретт засмеялся и обнял ее за плечи. Становилось все труднее дожидаться вечера, когда можно будет, наконец, остаться с ней наедине. Не только его тело тосковало по ней. Теперь Бретт знал, что сможет легко сказать, как много она для него значит, и собирался непременно это сделать. До того как ночь закончится, Катриона будет знать, как глубоко проросла в его сердце, и уж он постарается, чтобы и она сказала, что таится у нее в душе. Первая ночь их семейной жизни начнется без тени сомнений и недомолвок между ними.

Катриона улыбнулась в ответ, прильнула к Бретту, и тревога, которую она пестовала весь день, внезапно исчезла. Нет, он так и не сказал ей тех слов, но даже если сейчас он ее и не любит, наверняка полюбит вскоре. Она же видит, как он доволен, что они обвенчались. Это заметно даже по тому, как он ее поддразнивает, пока они едят и пьют. Может быть, любовь еще не пришла, но сердце подсказывало ей, что семена уже укоренились.

Катриона старалась не нервничать, дожидаясь в постели появления своего новоиспеченного мужа. Она надела тонкую, отороченную кружевом ночную рубашку и надеялась, что та выглядит соблазнительно. Волосы расчесала и раскинула по плечам. Она искупалась и приятно пахла, полностью готовая к тому, чтобы муж пришел и предъявил на нее права. Катриона не понимала, почему нервничает гораздо сильнее, чем в те времена, когда они с Бреттом были просто любовниками.