— Чем могу служить, дражайшая Валерия Константиновна?

Лерка бросила на меня ещё один взгляд, ну, контрольный такой типа: «Ты здесь?», и начала:

— Роман Григорьевич, — обратилась она к хозяину лавки, и взгляд у неё такой проникновенный сделался… вот лиса! — Саша вчера воротившись, Вас так нахваливал, так нахваливал, а и то сказать, редко он эдак-то! А потом ножнички мне показал. Так я Вам скажу, ножницы Ваши — просто чудо! В жизни ничего подобного не видывала! — она ещё пару секунд поулыбалась, и мгновенно посерьёзнев, перешла к делу. — Вещица одна мне крайне необходима. Вот я и подумала, что если кто-то и сможет сделать, так это Вы. Не откажите, Роман Григорьевич!

Михайлов как-то весь подобрался, но… ну, когда люди собираются внимательно выслушать просьбу, они как-то концентрируются, что ли. Но всё равно делают это доброжелательно. Вот и он так же.

— Да что за вещица-то такая? Прямо заинтриговали.

— Маникюрный набор. — Коротко объяснила Лерка.

Ага! Объяснила она! Это у нас каждый ребёнок знает… ну, может, совсем маленькие и не знают, но видеть-то даже они видели. А вот здесь…

Ну да! Михайлов не знал. Бедолага, даже с лица спал. Ну как же?! Его так хвалили, так хвалили, а он…

Я решил прийти ему на помощь:

— Лера, человек тебя не понимает, объясни.

Она согласно кивнула и принялась объяснять. Благо теперь все сказанные слова Михайлову были знакомы. Он живо интересовался различными нюансами, задавал уточняющие вопросы, высказывал предположения и демонстрировал уже имеющиеся образцы. Вчерашние маникюрные ножнички Лерка попросила слегка уменьшить, кусачки предстояло полностью переделать, а когда речь зашла о пилке для ногтей, Роман Григорич не то что бы впал в ступор, но очень удивился.

— А не слишком тоненький напильничик-то получится? Как бы не надломился!

— Роман Григорьевич! — со смехом комментировала Лерка. — Да ведь мне же им не тюремную решётку перепиливать, а всего лишь ногти подтачивать. Не сломается!

— Роман Григорьевич! — вмешалась в разговор молчавшая до этого графиня. — Мне, пожалуй, тоже такой набор понадобится.

— Сделаем! — заверил её вошедший в раж Михайлов.

Ну, конечно, сейчас он был в своей стихии, сейчас он всё прекрасно понимал и представлял. Он даже предложил Лерке сделать несколько разновидностей пилок, ножниц, щипчиков и пинцетов, искренне полагая, что наличие большого выбора инструментов должно помочь делу. Лерка же, собиравшаяся носить наборчик с собой, протестовала против большого количества предметов, мотивируя его громоздкостью. Михайлов впал в уныние, но положение спасла Морозова, она сказала, что ей понадобится два набора. Один, тот, что побольше использовать дома, а второй, тот, что поменьше носить в сумочке со смешным названием ридикюль.

Роман Григорич даже повеселел от такого простого решения, но ненадолго, Лерке снова удалось «испортить» ему настроение, совершенно безобидным вопросом:

— О какой сумме будет идти речь?

Роман Григорич погрузился в раздумья. Подобные вещи он и раньше делал, но все они отличались более крупными габаритами, а это накладывало свой отпечаток на ценообразование. Отчаявшись посчитать результат в уме, лучший слесарь Армагорска перенёс процесс вычисления на специальное счетное устройство. Компьютер местного «разлива» представлял из себя довольно искусно сделанные резные, и даже местами инкрустированные деревянные счёты.

Пощелкав костяшками пару минут, хозяин лавки с тяжёлым вздохом объявил результат:

— Вот как хотите, господа, а только получается так: маленький набор сорок семь копеек, а полный рубль тридцать девять. Меньше никак не смогу, железо хорошее понадобится. — Озвучив эти цифры, которые мы с Леркой (ну, я-то уж точно) ни с чем не могли сравнить, он замолчал, ожидая нашего ответа.

Лерка посмотрела на меня, я пожал плечами. А что я мог сказать?

Хотя…

— Давайте полный! — сказал я. Все незаметно, но облегченно выдохнули. Даже я.

Выдохнув таким образом, мы немного помолчали, потом Роман Григорич поставил ещё перед одним «неприятным» фактом:

— Шесть дней понадобится, быстрее никак не успею.

Мы с Леркой снова переглянулись, теперь её очередь пожимать плечами.

— Хорошо. — Просто сказала она.

Снова пауза.

— Роман Григорьевич, — обратилась к мастеру графиня. — А на три набора сколько времени потребуется? Три недели?

— Точно так, Ваше сиятельство. — Подтвердил он её догадку.

— Хм-м-м… — задумчиво глядя в потолок выдохнула Морозова.

Истолковав это по-своему, Михайлов кинулся было в объяснения, но графиня жестом остановила его.

— Роман Григорьевич, сможете ли Вы позаботиться о футлюрах? — спросила она и сразу уточнила: — Я думаю, нужно полный набор разместить в деревянном, а тот, что поменьше… — тут она задумалась, но зато у Лерки была домашняя заготовка.

— Для сумочки кожаный надо. — Голосом бывалого человека возвестила она.

Морозова согласно кивнула. И добавила:

— О цене, любезный Роман Григорьевич, не беспокойтесь. Сделайте так, чтобы мне тётушке не совестно было подарить. — И улыбнулась.

— Будет исполнено, Ваше сиятельство. — Поклонился Михайлов.

Поскольку дел у нас ещё хватало, мы раскланялись с этим хорошим человеком и отправились продолжать наш необычный шопинг. Правда перед самым уходом я поинтересовался результатами переговоров Миколы. Михайлов как-то сник и только рукой махнул.

— Не договорился? — сочувственно спросил я.

— Да не вернулся ещё. — Ответил хозяин лавки.

— Однако! — только и смог сказать я.

Распрощавшись с господином Михайловым, я вышел на улицу. Дамы не дожидаясь меня, уселись в экипаж самостоятельно. А ведь я должен был помочь им это сделать. Я не то что бы расстроился, но грустно подумал о том, что к правилам жизни в этом мире мне ещё привыкать и привыкать.

Ландо наше между тем катило влекомое парой лошадей ни куда-нибудь, а на рынок. Молодая графиня Морозова держала слово, данное Лерке. К всеобщему нашему удивлению подъехать мы смогли гораздо ближе, чем рассчитывали, но пешком идти всё равно пришлось.

Лерка поминутно удивлялась громадности торговой площади (термин, который в нашем мире имел немного другое значение). Кэрнс по её словам, безусловно, больше, город всё-таки, но рынок просто огромен. Для описания этого «нечеловеческого», «умунепостижимого», «титанического» гигантизма она даже применила эпитет «Колоссаль!», чем привела в восторг и меня, и Морозову.

Мы проходили через ряды с товарами совершенно чуждых нашему пониманию, но Лерка не забывала «удивляться» всему. Я даже перестал понимать, за каким она нас сюда притащила. Хотя, сейчас-то, может, и неважно совсем, поэтому я начал просматривать ассортимент по второму разу, вдруг что-нибудь увижу, на что в прошлый раз не обратил внимания.