— Выпей, подруга, выпей. Хотя бы за мое счастье. Я тебяникогда не забуду. Слышишь, никогда. Есть люди, которые не забываются. Никогда.Ты была замечательной женщиной, и мне даже страшно говорить о тебе в прошедшемвремени. Я бы многому хотела у тебя поучиться. Ты сейчас далеко, и ты приняластрашную смерть. Ой, какую же страшную! Но для меня ты будешь всегда живой.Молодой, красивой и жизнерадостной.

Наверно Юрьевич услышал мои слова и, подняв меня на руки,понес в спальню. Я уснула в считанные секунды. От переживаний, от нервногопотрясения. Это был хороший сон. Такой добрый и такой разноцветный. Мне сниласьМилка в красивом фиолетовом платье. Она собирала ягоду и громко напевала себепод нос. Я сидела на соседней грядке и любовалась ее точеной фигуркой.

— Милка, зачем так много ягоды, — недоумевала я.

— Ягоды никогда не бывает много. Наварим варенья,сделаем сок и компот. Мужики это, знаешь, как любят. Они от этого сильнеестановятся.

От смеха я повалилась прямо на грядку.

Проснувшись, я присела на кровати и обхватила подушку.Юрьевич сразу открыл глаза и посмотрел на часы.

— Викуля, мне нужно бежать. У меня сейчас серьезнаявстреча. Ты можешь побыть дома и подождать моего возвращения?

— Не переживай. Сегодня я побуду дома, —попыталась я успокоить Юрьевича, но втайне от него принялась вынашиватьразличные планы.

После долгих нравоучений Юрьевич уехал на работу. Я быстрооделась и, даже не взглянув в зеркало, выбежала из квартиры, чтобы поехать вбольницу к Вадиму. Заглянув в палату, я постаралась придать лицу беззаботноевыражение и, насколько хватало моих актерских способностей, произнесланевозмутимым голосом:

— Привет. Да ты идешь на поправку! Прямо на глазахвыздоравливаешь. Еще немного и начнешь бегать.

Вадим смотрел в потолок и никак не отреагировал на моислова.

— Ты что, не рад, что тебя гости навещают? Наверно, пожене соскучился. Она с матерью на даче. На следующей неделе приедет. Самзнаешь, она у тебя заядлая дачница, а там работы немерено. Матери помочь нужно.Она и так, бедная, пашет с утра до вечера. Поэтому теперь мне за тобой следитьвелено. Хочешь не хочешь, но пока я буду тебя навещать.

Я вновь посмотрела на Вадима и замерла. Он лежал бездвижений и не обращал на мои слова ни малейшего внимания.

— Вадим, ты живой?

— Живой…

— А чего молчишь?

— Что ты хочешь от меня услышать?

Я слегка растерялась и сделала несколько кругов по комнате.

— Я хочу, чтобы ты сказал, что очень рад меня видеть.

— Я очень рад тебя видеть, — безразлично повторилВадим.

— Что-то я особой радости не наблюдаю.

— А что я, по-твоему, должен делать? Скакать накровати? Ты же видишь, у меня стоит капельница.

Я замолчала и подумала о том, что все люди, когда болеют,становятся злыми, раздражительными. Я и сама точно такая же.

— Может, тебе принести чего?

Вадим приподнял голову. В его глазах стояли слезы.

— Вика, ты была на похоронах?

Я не ожидала такого вопроса, была не готова к ситуацииподобного рода.

— На каких похоронах?

— На Милкиных.

Сев на кровать рядом с Вадимом, я взяла его за руку ипрошептала:

— Вадим, ты знаешь?

— Да. Ко мне вчера приезжала мать.

— Извини. Я хотела как лучше. Я не поехала на похороны.Такое зрелище не для слабонервных. Я буду ездить на кладбище. Она была мнеочень близкой подругой. Даже слишком близкой. Нам всем будет ее не хватать.

—А кто ее?..

— Не знаю. Кто стрелял в тебя. Затем пытались убитьменя, а совсем недавно сожгли Милку. Слишком много случайностей.

По щекам Вадима текли слезы. Очень тяжело смотреть на то,как плачет взрослый мужчина. Мне всегда казалось, что мужчины не умеют плакать,а оказывается, умеют… Когда теряют…

— Сначала я потерял Ольгу, теперь я потерялМилу. — Вадим издал пронзительный стон и прикусил нижнюю губу.

— Ольга жива. В тот момент, когда ты нашел ее на пляже,она крепко спала. Я разговаривала с ней по телефону.

— Она умерла…

Вадим закрыл глаза и сжал кулаки. Я не стала ему мешать ивышла из палаты. Никто не должен видеть мужские слезы. Никто. Вадиму нужнопобыть одному и постараться смириться с теми испытаниями, которые выпали на егодолю.

Я даже не задумывалась над тем, что я должна делать дальше.Мне хотелось только одного. Найти Ольгу и уговорить ее съездить к Вадиму. Вмоей сумочке лежала записная книжка моей подруги. Быстро ее пролистав, я нашлаОльгин адрес и, поймав такси, поехала в Строгино.

Наверно, это был первый случай в моей жизни, когда япочувствовала себя крайне неуютно без спиртного. Мне захотелось хоть немноговыпить, ослабить свое горе. Но это не выход из положения. Если Ольга согласитсяприехать в больницу, я почувствую себя более спокойно. В этот момент зазвонилмой мобильный, и я услышала родной голос Юрца:

— Вика, ты где? Я звонил на домашний, но он неотвечает. Ты же обещала сидеть дома и не высовывать носа.

Юрец был очень взволнован и даже не пытался это скрыть.

— Я вышла в магазин. Всего на несколько минут, честноеслово.

Мне было стыдно обманывать любимого человека, но я знала,что у меня просто нет другого выхода.

— Ты меня не обманываешь? — Нет.

— Как вернешься, обязательно позвони.

Сунув мобильный в сумочку, я уставилась в окно и в которыйраз подумала о том, что никого и никогда не любила до Юрьевича. А ложь… Но этотак, несерьезно… Любая женщина должна хоть немного обманывать… В этот моментвновь раздался звонок. Я включила телефон и быстро проговорила:

— Юр, я же не на самолете полетела. Я еще не вернулась.

— Я звоню по другому поводу. Как ты смотришь на то, чтос завтрашнего дня у тебя будет телохранитель?

— Телохранитель?

— Вот именно.

— Юр, ну это же очень дорого.

— Жизнь намного дороже, и ты уже успела в этомубедиться.

— Ну хорошо. Если ты считаешь, что это необходимо, я небуду тебе возражать.