Ольга открыла холодильник и достала бутылку красного вина.

— Из малины. Будете?

Я кивнула головой и выпила протянутый мне бокал.

— Я не могу ничего путать. Может быть, вы просто неотносились к этой связи серьезно. Среди ваших любовников должен быть Вадим. Онсовсем не богат, обыкновенный парень. Он подарил вам купальник.

— Купальник?

— Ну да. Вы еще в нем всегда загораете на реке.

— Вы знаете, все свои купальники я покупала сама.

Я тяжело задышала и подумала о том, что или эта женщинаиграет со мной в какую-то игру или я круглая идиотка.

— Но вы ходите загорать на реку? — спросила я ужесовсем беспомощным голосом.

— Хожу.

— А на днях вы знакомились с девушкой по имени Мила?

— Первый раз слышу такое имя. Красивое, а самое главное— редкое.

— Вы загораете у дома в уединенном месте где вообщеникого нет?

— Да. Я не люблю шумные места.

Я допила остатки вина и поставила пустой бокал на стол.

— Ольга, скажите правду. Вы меня разыгрываете?

— Вас? Зачем? Вы не сделали мне ничего плохого. Я свами предельно откровенна.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— А тут и нечего понимать. Произошла какая-то путаница.Я не имею никакого отношения к тому, что вы сейчас сказали.

— Извините.

Не помня себя, я выскочила из квартиры и, быстро спустившисьпо лестнице, пошла прочь. В голове была полная неразбериха, и у меня даже небыло никакого желания приводить свои мысли в порядок. То, что Ольга лгала, невызывало сомнений. Только зачем? Неужели ей настолько безразличен Вадим и то,что с ним сейчас происходит? А, может ей просто стыдно за эту связь, потому чтов ее окружении есть мужчины поинтереснее? Отойдя от дома на приличноерасстояние, я стала ловить такси.

Рядом со мной остановился темно-зеленый «жигуленок». Зарулем сидел пожилой и приятный дедуля, который, немного поторговавшись, срадостью согласился отвезти меня домой. Усевшись на заднее сиденье, яоткинулась на спинку и стала смотреть в окно. Перед глазами предстал Ольгинобраз. Такой живой, такой запутанный и такой недоступный. Она не призналась,что встречалась с Вадимом. Она просто не захотела признаться… Она даже непоехала в больницу к раненому человеку, потому, что он ей не нужен. Она никогдаего не любила… Наверно, это именно так и другой причины просто не может быть.

— Красавица, ты не против, если я тебе еще одногопопутчика подсажу? Мне деньги нужны. Колымага ремонта требует.

— Что?..

Я отвлеклась от своих мыслей и увидела, что машинаостановилась рядом с молодым человеком малоприятной братской наружности.Водитель и молодой человек перекинулись парой слов о дальнейшем маршрутеследования и цене. Браток сел рядом со мной и посмотрел на менязаинтересованным взглядом. Я отвернулась к окну и сделала вид, что просто невижу его настойчивый и даже какой-то наглый взгляд.

— Далеко едешь? — спросил браток.

— Домой, — ответила я совершенно безразличнымголосом.

— А где живешь?

— Какая тебе разница.

Мне совсем не хотелось знакомиться и уж тем болееразговаривать с этим малоприятным типом. Я отсела от него как можно дальше и,не обращая на него никакого внимания, подумала о Милке. Когда-то нас объединялаодна и та же болезнь, а позже нас объединила самая настоящая дружба. В глубинедуши мы верили, что обязательно выкарабкаемся и болезнь отойдет назад, и дастнам право на полноценную жизнь. Постоянные обследования, снимки, консультации…Нас никто не жалел… Никто… Даже сотрудники онкологического диспансера… Нижалости, ни малейшего сочувствия… Они смотрели на нас, как на обреченных, искупились даже на ласковое слово. Это было страшное время, и оно тянулось ужбольно долго. Мы лежали в палате и даже по ночам не переставали думать о своемдиагнозе. Нам было обидно, что судьба выбрала именно нас. Было тоскливо истрашно. Мы ждали понимания и поддержки, но так и не смогли их получить.Окружающие нас люди смотрели на меня и на Милку так, словно мы прокаженные, идаже разговаривали с нами, отходя от нас на приличное расстояние, будто рак —вирусная инфекция. Мы чувствовали себя изгоями. Но мы пережили этот страшныйудар и даже научились не удивляться предательству.

— Подруга, ты так и не ответила, где ты живешь, —перебил мои мысли мерзкий тип, усевшийся рядом.

— Я тебе не подруга и никогда ею не была, —произнесла я злобным голосом и подумала о том, чтобы остановить машину ипересесть в другую.

В этот момент «жигуленок» повернул в совершенно ненужном мненаправлении и увеличил скорость.

— Мне совсем в другую сторону! — Я ударила водилупо плечу и посмотрела на него ничего непонимающими глазами. — Дед, ты что,совсем забыл, куда ехать?! Мне в другую сторону!

Браток, сидевший рядом со мной, громко рассмеялся и, как бызабавляясь, произнес:

— Ну все, подруга, ты попала… Ты даже не представляешь,как ты попала…

— Да что, в конце концов, происходит?! — Водилаповернулся к братку и пробурчал:

— Саня, да усыпи ты ее на фиг. А то она сейчасбрыкаться начнет…

Это были последние слова, которые я слышала. Какой-товонючий платок, накинутый на лицо… Какая-то бездна, сумасшедшая тяжесть в голове…Я не знаю, на какой период времени меня отключили. Я очнулась в комнате безокон. Железная дверь и тусклый, нервирующий свет… Потерев глаза, я схватиласьза голову и тихонько застонала. Голова болела так сильно, словно ее взяли втиски и давили что было сил.

— Господи, больно-то как…

Я опустила глаза и посмотрела на лежащую рядом со мнойсумочку. Я поспешила найти сотовый телефон, но его не было. Значит, я не могупозвонить Юрьевичу. Я почувствовала, как сжалось мое сердце. Моя ложь выльетсянаружу. Юрец поймет, что ни в какой магазин я не ходила, а пропала внеизвестном направлении.

Через несколько минут я собралась с силами и постараласьвстать. Затем подошла к железной двери и постучала.