корреспондентом не стал, от слов мудрёных умней не сделался. А то, что в суть вещей проник, это ещё вопрос. Я тоже могу себя пророком провозгласить. Но от этого ничего не изменится, так как пророчествовать не стану, ибо истин небесных сверху мне на ухо никто не шепчет. А если бы и шептал — кто поверит? Так что от этих прозрений ни жарко никому, ни холодно. А профессор твой, между прочим, на тебе выехал и, возможно, даже статус свой научный поднял благодаря твоим же стараниям.

— Ты вот по полному срезу выводного ледника замерь амплитуду изменчивости аккумуляции и абляции ледяного массива и дай более-менее точные датировки отдельных стратиграфических горизонтов в фирново-ледяной толще данного ледника, тогда мы и поговорим с тобой о пользе знаний. А профессора того до гробовой доски не забуду. По окончании полевых работ, которые я с радостью для него делал, он выставил ящик армянского коньяка четыре звёздочки, и мы его за один вечер приговорили. А между тостами, скажу вам по секрету, он мне такое поведал, что уши на затылок полезли. — И тут Боря замолчал.

Мы тоже молчали, пока не раздался ироничный голос его оппонента:

— Что ж за лапшу он тебе повесил на уши, что они стали мигрировать по твоей голове, полной научных знаний?

— Зря иронизируешь, отец, — ничуть не обиделся Боря, — в то, что рассказал мне профессор, тебе трудно поверить. А другим, я думаю, будет интересно. Когда мы разливали четвёртую бутылку, профессор сделался серьёзным и задумчивым. «Давай, — говорит, глядя куда-то сквозь меня, — выпьем за Новую Швабию». — «За то, чего не знаю, пить отказываюсь», — сказал я твёрдо.

Профессор посмотрел на начатый ящик с коньяком, хлопнул меня по коленке, крякнул и медленно, как диктор из репродуктора, заговорил: «Придётся мне, Боря, приоткрыть завесу, которая скрывает истинные цели наших исследований. Да будет тебе известно, что я вовсе не тот профессор, за которого ты меня принимаешь. Я профессор совсем других наук и другого учреждения, о котором в народе говорят шёпотом. Там у нас есть эзотерический отдел научных знаний. Именно он и направил меня сюда по очень важному поводу. Люди у нас там серьёзные и мыльных пузырей не выдувают, в отличие от здешних “академиков”. Всё, чем занимаемся, имеет вескую материальную основу. На пустяки не размениваемся.

Начнём, пожалуй, с вопроса. Почему нас интересует Антарктида, и особенно западная её часть, в коей сейчас и пребываем?

Не случайно Антарктиду долго называли Terra Incognita — Земля Неизвестная. Хотя на картах Меркатора она обозначена ещё в XVI-м веке, но взята из источников куда более ранних. Доходит? Ещё никто там якобы не был, а карта — вот она.

Русская экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева открыла Антарктиду, в первую очередь увидев горные вершины именно западной части материка. Есть неоспоримые факты, что именно здесь и находится колыбель человеческой цивилизации.

Через сотню лет сюда пришли норвежцы. Они-то и дали названия этим землям. А перед самой Второй мировой прибыли немецкие эсминцы. Катапультировали два гидроплана и облетели на них эту часть материка, всё тщательно обследовав и сбросив несколько сот вымпелов со свастикой. Никто до сих пор так и не нашёл ни одного вымпела, что очень странно, кстати.

Земля Королевы Мод — таинственная территория. Проваландались они здесь ровно год. Согласись, хороший срок, чтобы вникнуть в суть проблемы и подготовить большое дело.

Возможно, и миллионные человеческие жертвы были не случайно принесены на алтарь Новой цивилизации. Узкий круг лиц, посвящённых и хорошо подготовленных, под конец войны покинули пепелище Третьего рейха на специально экипированных субмаринах. Среди них была суперподлодка водоизмещением в пять тысяч тонн. Ты можешь себе представить такую лодку, если самые большие субмарины в те времена не превышали тысячи тонн? Была она оборудована по последнему слову техники и предназначалась отнюдь не для военных целей. Немцы это сделали перед крушением Германии, словно предвидели его. А может быть, и планировали. И куда, ты думаешь, они направились?»

«Неужто сюда?» — выдохнул я с перепугу. «А куда же ещё? Именно сюда. На всё готовое. В Новую Швабию…» — «Это как понимать?» — не врубился я. «Дорогуша ты мой, Боря золотой, бестолковый, — продолжал профессор отеческим тоном, — да в этих местах давным-давно уже сверхразвитая цивилизация существует, обитающая глубоко под горными массивами. А озёра, которые ты исследовал, — это глаза працивилизации. Для немцев главное было найти вход. И они его нашли на глубине в сотни метров под Антарктическим ледяным шельфом. Агарта называется». — «Ну-у!!!» — только и смог выдохнуть я. «Вот тебе и ну — баранки гну. Наливай, да по полной».

Запили мы эту новость армянским коньяком из долин Арарата, и спецпрофессор из спецучреждения продолжил свой фантастический рассказ.

«Сумели эти гады наладить контакт с древней атлантической цивилизацией, которая осталась здесь с незапамятных времён. Так что Атлантида, описанная Платоном, лежит сейчас под нашими ногами. Пуп Земли! Центр единого праматерика — Пангеи. Он раскололся в результате постепенного расползания тектонических плит, на которых и расположена наша суша.

Пять известных тебе “кусков” разбросаны сейчас по всему шарику. А этот остался на месте. На нём-то и зацепились атланты — третья земная раса, обладающая невероятными, с нашей точки зрения, возможностями. Знания они получают непосредственно из космоса. Отголоски этих знаний сохранились в некоторых древних культах. Но со временем многое было утрачено. Именно для знакомства с древними учениями Третий рейх и направил свои экспедиции в Тибет. Там они и пронюхали про Атлантиду-Антарктиду».

«И откуда вы всё это узнали?» — засомневался вдруг я.

«Узнали мы об этом от известного в узких кругах русского астролога-оккультиста Вронского. Из графьёв был чудик. Работал в самых секретных структурах рейха. Сначала Гитлер, а потом Сталин нередко пользовались его информацией. Но мы до сих пор многого не знаем. Знаем только, что в 1945 году, когда мир праздновал победу над фашизмом, “избранные” создали здесь государство, названное ими Новой Швабией. Именно в летающих тарелках они и появляются иногда над землёй».

От всего услышанного у меня челюсть отвисла. И понял я — мне, простому механику, до конца всего этого не уразуметь. Это тебе не измерение интенсивности солифлюкционных шлейфов активного слоя чехла мелкоземлистых рыхлых отложений.

«А как же они там живут?» — «Хорошо живут, — открывая шестую бутылку, ответил профессор, — нас с тобой изучили от пупа до копчика». — «Я имел в виду — чем они там дышат, что едят, пьют и всё такое прочее». — «Это смешной вопрос, — снисходительно улыбнулся профессор, — но могу