Я позволяла ей экспериментировать, печь торты и пироги и давала советы, лишь когда она о них просила.

В доме Олы Донне не разрешали готовить, а у меня была полная свобода. Она могла пойти спать, когда захочется, вставала, когда выспится, и носила все, что вздумается. На летних каникулах она могла принимать ванну хоть в середине недели и играть в ней, сколько душе угодно. В моем доме Донна не обязана была молча слушаться и не возражать — мы обращались с ней, как со взрослой.

Чем взрослее она становилась, тем больше походила на Лулу… Те же светлые волосы и синие глаза, тот же внимательный взгляд, когда она следила за взрослыми. Я как будто бы вернула свое утраченное сокровище.

Однажды вечером я развешивала одежду на заднем дворе, как вдруг подкравшаяся сзади Бетти Сью стиснула меня в объятиях.

— Угадай-ка! Ты скоро снова станешь бабушкой.

Я бросила рубашку, которую держала, обратно в корзину и обняла дочку. Бетти Сью выглядела такой счастливой, и я тоже была рада за нее. Как хорошо, что в доме снова появится ребенок.

— Когда?

— Думаю, в ноябре. Последние месячные у меня были в марте. У врача я пока не была, но знаю, что беременна. Правда, чудесно? Я уже начала беспокоиться, все ли со мной в порядке.

Бетти Сью взяла рубашку и прищепки и повесила ее.

— Уверена, все у тебя нормально. Иногда не сразу получается. Вы нашли квартиру побольше?

Я надеялась, что они не уедут далеко — мне нравилось, что нас разделяет всего несколько шагов.

— В следующем месяце освободится квартира на втором этаже. Платить всего на десять долларов в неделю больше, зато там две спальни. Я сказала хозяину, что мы ее возьмем.

Я с облегчением обняла ее снова.

— Нужно уже начать закупаться. Если понемного покупать что-нибудь малышу, расходы будут не так ощутимы. Сколько ты еще проработаешь на «Виллис»?

— Я не буду говорить им до последнего. Обычно они дают отпуск на шестом месяце.

— А справишься? Работа не очень тяжелая?

— Я сильная. Не думаю, что будут проблемы. У нас многие работают во время беременности.

Я уже начала строить планы:

— Надо накупить ему одежек желтых, зеленых и белых — тогда не важно, будет у нас мальчик или девочка. А когда родится, можно докупить синего или розового. Жаль, что я не могу больше ни шить, ни вязать. Я ведь шила тебе такие красивые платьица! Если бы знать, я бы их сберегла. — Я подумала о Лулу, но говорить не стала. — Кого ты хочешь — мальчика или девочку?

— Девочку, но Эллис уверен, что будет мальчик.

Я рассмеялась.

— Все мужчины одинаковые. Будь на то их воля, девочек бы вообще не рождалось. Сами-то они, небось, об этом не задумываются — пусть кто-то другой делает дочерей, на которых потом женятся их сыновья.

Бетти Сью улыбнулась, и взгляд ее сделался мечтательным.

— Да мы особо и не переживаем. Мальчик — так мальчик. Девочку родим в следующий раз.

Мы продолжили развешивать белье, пока корзина не опустела, потом пошли в дом, сели за кухонный стол с карандашом и бумагой и принялись составлять список вещей, которые понадобятся малышу. По дороге за продуктами мы зашли в «Сирс», и Бетти Сью купила маленькую белую сорочку. Я взяла ей дюжину пеленок. Так мы делали каждую неделю, отправляясь за покупками: Бетти Сью покупала что-нибудь красивое, а я — что-нибудь полезное, оставляя ей удовольствие выбирать то, что ей больше нравится.

Всякий раз, покупая, мы вычеркивали вещь из списка. И когда подошло время уходить в декретный отпуск, к концу августа, мы уже почти все купили, кроме самых дорогих вещей, вроде люльки или детского стульчика.

Теперь я жалела о том, что не научила Бетти Сью шить, когда она была маленькой — теперь она не проявляла к шитью ни малейшего интереса. Раньше я думала, что еще успею ее научить, но к тому времени, как Бетти Сью забеременела, мои глаза были уже слишком слабы.

Она довольно прилично набрала вес, но не так, как Эвелин. Чувствовала она себя хорошо и собиралась работать до седьмого месяца — то есть до конца сентября.

Был еще только август, когда однажды ночью громкий стук в дверь разбудил всю семью. Джин вскочил с постели, натянул брюки и сбежал по лестнице. Я стояла наверху и ждала, завернувшись в халат. Пол выбежал из комнаты и встал рядом со мной. Из подвала в своих длинных кальсонах вышел Джордж. Джин открыл дверь.

Это был Эллис. Он посмотрел на меня:

— Мама, Бетти Сью вся в крови, и у нее жуткие боли. Кажется, ребенок вот-вот появится.

Я схватилась за перила: слишком рано!

— Скажи ей, что мы сейчас же будем. Джин, разбуди Бесси и скажи Джону, чтобы взял грузовик, — мы отвезем Бетти Сью в больницу.

Эллис бегом вернулся к себе. Джин пошел к Бесси и Джону, а мы с Джорджем оделись. Я сбегала к Джину в комнату и схватила его рубашку, ботинки и носки. Всего через несколько минут мы уже были у Бетти Сью. Она лежала на постели, свернувшись в калачик и подтянув колени. Сердце мое едва не перестало биться: вся постель была в крови.

— Джон, отнесите ее в грузовик и отвезите в больницу. Джин, вы с Эллисом тоже езжайте с ними. А мы пойдем на Джефферсон и поймаем такси. Так будет быстрее, чем вызывать.

Эллис и Джин сцепили руки на манер носилок и вместе подняли Бетти Сью и отнесли в грузовик. Они уложили ее на сиденье, а сами сели в кузов. Я протянула Джину его одежду, а Джордж завел грузовик и поехал на Джефферсон-авеню.

Остальные, включая Бесси и Максин, остались на обочине. Я была в шоке: как я буду жить, если потеряю свою девочку?

Тут заговорила Бесси:

— Мод, вы с Джорджем поезжайте в больницу. Пол, переночуешь у нас.

Я кивнула, вернулась в дом и взяла сумочку. Мы с Джорджем прошли один квартал до Джефферсона. Всего через пару минут мы нашли такси и спустя 10 минут уже были в больнице на Сант-Антуан-стрит. Это была моя первая поездка на такси.

Эллис сидел в комнате ожидания с видом перепуганного ребенка. Раньше я не замечала этого, а ведь он и вправду любит Бетти Сью. Я села рядом и похлопала его по плечу. Он прильнул ко мне, всхлипывая.

— Я не могу потерять ее, мама. Она — все, что есть у меня в этом мире.

Вся моя неприязнь к нему улетучилась. Мне раньше и в голову не приходило, как много для него значила Бетти Сью.

Шли часы, а мы все сидели и ждали. Время от времени Джин вставал и спрашивал у медсестры в приемной, но новостей не было. Сквозь стекла дверей уже начало пробиваться солнце, когда наконец вышел врач и позвал мистера Маршалла.

Эллис подскочил и всех представил. Джин и Джордж тоже встали, а у меня ноги были как ватные. Я сидела и смотрела на доктора, и, должно быть, страх был написан у меня на лице.