Чувствую, что не смогу умереть без исправления такой несправедливости и не завещав Уильяму Лангдейлу сумму в 55 000 долларов».

Когда Станден закончил чтение письма и скорбно посмотрел на всех, в комнате повисла тяжелая тишина.

– Несмотря на то что долговые ямы ушли в историю, хотя и недавнюю, отношение к мошенничеству стало совсем иным. И, к сожалению, работные дома остаются реальностью для многих неимущих. – Он снова посмотрел на письмо и вздохнул. – Когда дочь Джефферсона Ребекка исчезла вскоре после смерти моей собственной дочери, он прислал мне короткую записку с вопросом, не было ли в этом какой-либо взаимосвязи. Я ответил, что нет, я в это не верю. – Адвокат посмотрел на Джеймсона и Ардженти. – Не забывайте, что нападение на Дженнифер было более грубым, поэтому никакой связи этого случая с другими замечено не было. Кроме того, поначалу считалось, что другие девушки умерли от пищевого отравления булочками из пекарни.

– Тогда это действительно была главная точка зрения, – согласился Финли.

– Когда появились новые жертвы и было объявлено об «Наглом убийце дебютанток», я был готов пересмотреть свое мнение, думая, что, возможно, Ребекку Вайнрайт постигла та же участь. – Филипп рассеянно провел рукой по волосам. – Но вы сказали, что ее нашли живой и с ней все в порядке. Это меня удивило. Новые сомнения в вашей теории.

– Да. Она здорова и находится в городском приюте, – подтвердил Джеймсон. – Мы с инспектором Ардженти уже поговорили с Томасом о том, чтобы он с ней встретился.

Томас Вайнрайт кивнул.

– Да, я очень надеюсь увидеться с Ребеккой. Это облегчит боль утраты отца.

– Однако я предупредил, что состояние ее памяти теперь плохое, и отчасти это может быть результатом неудавшейся попытки ее убийства, – добавил Финли и вкратце объяснил свою теорию, после чего спросил у Стандена, что ему было известно о работе Лангдейла. – Особенно важно, чем он занимался до того, как начал заниматься фармацевтикой?

Филиппу не потребовалось сверяться с записями.

– Он был практикующим врачом и хирургом, – ответил юрист.

Джеймсон взглянул на Ардженти – финальный элемент, подтверждающий его теорию эмболии. Но в тот момент Джозеф задумался. Казалось, что он чем-то взволнован.

– В какой день Уильяма Лангдейла посадили в тюрьму? – спросил инспектор.

Филипп Станден снова заглянул в письмо, а потом проверил первые страницы в папке, лежавшей рядом.

– Это был ноябрь или декабрь тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, – сказал он. – А что?

Услышав это, Ардженти побледнел. Он вдруг вспомнил, где слышал имя Уильяма Лангдейла прежде.

– Я тогда участвовал в его аресте, – рассказал инспектор. – Трое констеблей под моим руководством доставили Уильяма Лангдейла в тюрьму Йорквиль.

За девушкой, покинувшей свой дом на противоположной стороне Чарльтон-стрит, он наблюдал с расстояния в шестьдесят ярдов. Ей едва исполнилось шестнадцать – того же возраста, что и его Иллеона. Следить за ней было сложнее всего.

Несмотря на то что в музыкальную академию она ходила три раза в неделю в одно и то же время и расстояние от ее дома до академии было всего полмили, она всегда выбирала новый маршрут. Трудно было предугадать, с какой стороны завернуть, чтобы наверняка столкнуться с ней. Если она пойдет по другой дороге, ему придется перейти на соседнюю улицу.

Музыкальная академия находилась на перекрестке Спринг-стрит и Авеню Америк. Иногда девушка просто шла по Чарльтон-стрит, а потом по Авеню Америк, а иногда проходила по Варик-стрит на Спринг-стрит и шла дальше, либо сворачивала на Вандам-стрит.

Когда она направилась по Чарльтон-стрит, он свернул и пошел в сорока ярдах впереди, иногда оборачиваясь на нее. Если она будет идти по Чарльтон-стрит, ему придется ускорить шаг, чтобы на Авеню Америк оторваться от нее на еще большее расстояние, возможно, ярдов на восемьдесят или больше. Потом, в последний момент, он вернется назад и столкнется с нею где-то посередине. Если же она свернет на Варик-стрит, то многое будет зависеть от того, пойдет ли она дальше или повернет на Вандамстрит.

Замедлив шаг, он проследил, как девушка повернула на Варик-стрит и исчезла из виду, и поспешил назад, чтобы оказаться в пятидесяти ярдах от нее на Варик-стрит. Обе улицы были довольно людными. Между ним и его будущей жертвой было человек пятнадцать, что гарантировало ему незаметность.

В предвкушении столкновения и в попытке догнать ее, сердце его заколотилось. Даже если она свернет на Вандам-стрит или продолжит идти прямо, ему придется сделать еще один рывок, чтобы догнать ее и столкнуться с нею наверняка.

Он сократил расстояние между ними до сорока ярдов и заметил, что девушка повернула на Вандам. Придется ускорить шаг. Даже в ту секунду, когда она исчезнет из вида, точка их столкновения на Авеню Америк, возможно, будет не дальше чем в тридцати ярдах от музыкальной академии.

Но когда он перешел Вандам, со стороны Авеню Америк послышал шум и гам. Оттуда появилась большая толпа людей, выступавших парадным шагом.

Чем больше народа, тем незаметнее столкновение, однако слишком много людей могли помешать его преследованию. Раздумывая, продолжить ли погоню, или обождать еще два дня, до следующих занятий в музыкальной академии, он свернул на Авеню Америк.

* * *

– Ориана… ты здесь? – крикнул Ардженти, вбежав в дом.

На кухне слышался какой-то шум – он направился туда, и София открыла ему дверь.

– Она уже ушла на занятия, Джозеф. Сегодня у меня один из коротких дней, поэтому решила приготовить обед пораньше, – начала она и внезапно увидела за спиной мужа Джеймсона, нетерпеливо ожидавшего на пороге. Вытерев руку о фартук, женщина удивленно подняла брови. – А что случилось?

– Не уверен… возможно, ничего, – отозвался инспектор. – Объяснять некогда! Какой дорогой она туда ходит?

– По-разному. Иногда идет прямо по Чарльтон-стрит, иногда…

– Пройдем по всем маршрутам, – вмешался Финли, и миссис Ардженти замолчала. – Уверен, мы ее найдем.

Джозеф положил руку жене на плечо, чтобы успокоить ее.

Но она не успокоилась и, когда он стремительно выбежал на улицу, едва успела крикнуть:

– Что же случилось, Джозеф, в чем дело?!

* * *

В тот день по Авеню Америк двигалась колонна автомобилей. Это все еще было редким явлением на улицах города, и они собрали вдоль дороги огромную толпу зевак.

Многие автомобили были привезены из Европы – «Маркусы», электрофургоны «Флокен» и автомобиль «Бенц» – но компания Спрингфилда с гордостью представила на шоу и свое новое изобретение, автомобиль «Дюриа». К сожалению, большинство представленных машин находились еще на стадии разработок, поэтому их никто прежде не видел. В ограниченное производство поступила лишь пара моделей. Перед каждым автомобилем на расстоянии в шесть шагов маршировал, размахивая красным флагом, человек в белых перчатках. Некоторые думали, что это делается лишь для привлечения внимания, но нашлись знатоки, сообщившие, что эти знаменосцы всегда должны сопровождать новые модели автомобилей. Некоторые удивлялись, так ли это необходимо. Зачем нанимать двух слуг, когда для запряженной лошадью повозки требуется только один?