Хотя… болтать с вами за чаем действительно классно. Можно пока ограничиться и этим. А потом будет видно.»

Откопав в сумке старый телефон, она поставила будильник через четыре часа, чтобы не куковать потом ночью, взяла Стича, прижала его к себе и побрела, расхлябанно покачиваясь из стороны в сторону, в спальню — дивана здесь не было. Кровать оказалась двуспальной и очень мягкой, Вера провалилась в перину, как в сугроб, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Перед глазами возник господин министр, его ироничная полуулыбка опять заставила подсознание зачесаться где-то в мутных глубинах.

«Если это сон, то всё-таки откуда здесь министр Шен? Он на кого-то похож, нюхом чую, не может быть такого, чтобы моё подсознание его просто сконструировало из соображений идеальности. Тем более, что он совсем не идеален, нет-нет, если бы я создавала свой идеал, я бы сделала его помягче и потеплее, повыше, помассивнее и уж точно не с китайскими глазами.

Как много я знала азиатов? Китаец Женя и китаец Ваня из Виталиковой общаги, которых нарекли по-русски, потому что китайские имена никто выговорить не мог, были толстенькими и весёлыми, они не подходят. Бурята, с которым Милка пришла в кафе на мой день рождения, я почти не помню, хоть он и был прикольный. Кореец-официант из суши-бара оказался гламурным метросексуалом и со свидания я сбежала через полчаса.

Нет, всё не то, они не подходят. Так откуда?»

Она вертелась в постели, пытаясь вызвать в памяти его улыбку, именно когда улыбался, он вызывал у неё проблески неуловимых озарений. В какой-то момент поняла, что он, во-первых, улыбался очень редко, во-вторых, как назло, каждый раз когда улыбался, прятал лицо. То рукой закроет, то волосами, то отвернётся, как специально.

«Так, задача на вечер — рассмешить господина министра, когда у него будут заняты руки. И потрепать свою грёбаную память, где-то же есть ответ, должен быть… если это сон. А если не сон, то можно посмешить министра просто так.»

Она улыбнулась и опять попыталась уснуть.

* * *

С огромным трудом продрав глаза, Вера выключила будильник и стащила себя с постели. Неспеша приготовила очередной салат и поела, читая драгоценный журнал. Потом взялась разбирать вещи, что доставило несколько мгновений курьёзного когнитивного диссонанса.

«Хоть голова на месте, и на том спасибо.»

Закончив с наведением порядка, взялась за рубашку и наконец-то закончила последний шов, попыталась примерить, сняв рукава халата и оставив его верхнюю часть болтаться на туго затянутом поясе. Рубашка сидела довольно плотно, ворот-стойка с жёсткими кружевами охватывал шею как удавка, Вера поморщилась и попыталась придумать, как от него избавиться. Волосы мешали, она скрутила их жгутом и намотала на карандаш, заколола на макушке и продолжила вертеться перед зеркалом, когда услышала за спиной восторженный возглас Барта:

— Вера, Древние Боги, жаль что Эйнис этого не видит!

Вероника улыбнулась и обернулась, сразу угодив в энергичные объятия Барта, смущённо кивнула поверх его плеча министру:

— Здравствуйте.

Он молча кивнул, недовольно глядя на Барта, но тот смотрел только на Веру. Отпустил её и отошёл на шаг, окидывая одобрительным взглядом:

— Слушай, отлично выглядит! У вас такое носят?

— Почти, — Вера смущенно разгладила ткань и потёрла шею. — Я только не знаю, что с этим ошейником делать, он мне мешает.

— Как не знаешь? — весело улыбнулся Барт. — Да тут всё просто, даже думать нечего! — Он опять шагнул ближе и взял её за плечи, шкодно улыбнулся и провёл пальцами от лопаток до ключиц, а потом жестом фокусника сорвал с Вериной шеи лоскут ткани. — Вот так!

Вера ахнула и замерла, глядя на министра, у которого от возмущения, похоже, язык отнялся.

— Барт, ты что… — поражённо выдохнула Вера, щупая гладко обрезанный край, — ты с ума сошёл, как я теперь это обработаю?

— Ленточку пришьёшь! — улыбкой идиота оскалился Барт, — очень красиво.

— Барт, — предгрозовым тоном выдохнул министр.

— Ну ведь красиво, — с невинным видом обернулся парень, увидел пылающие гневом глаза министра и проглотил следующую реплику.

— Что я тебе говорил по поводу бытовой магии? — угрожающе медленно произнёс министр, Барт вскинулся:

— Это не боевое заклинание! Оно полностью безопасно, мы его на медподготовке проходили, оно как раз для того, чтобы срезать одежду, не повреждая кожу.

— Значения не имеет, — почти шёпотом прорычал министр. — Мы с госпожой Вероникой уходим, а ты остаёшься заниматься работой. Сегодняшний вечер для тебя закончился.

Вера поёжилась, потупив глаза, чтобы не видеть злющего министра и жестоко разобиженного Барта, который надулся как кот и пробурчал:

— Это безопасно. — Министр промолчал, но Барт спустя секунду гораздо тише сказал: — Простите.

Стало тихо, Вера осторожно подняла глаза, Барт наматывал на руку обрезок рубашки, министр смотрел на него как на предателя. Наконец парень сунул тряпку в карман и нервной походкой человека, которому всё осточертело, пошёл к двери. Министр проводил его взглядом и с извиняющимся видом глянул на Веру:

— Одевайтесь, я хочу вас кое-куда сводить.

Она молча кивнула и обернулась к зеркалу, провела рукой по обрезанному краю рубашки — мало того, что криво, так ещё и слишком открыто. Сзади клин почти до середины лопаток, гораздо шире чем нужно на плечах, а спереди вырез, чуть-чуть не доходящий до майки. Не то чтобы вызывающе, но всё равно чересчур.

Вера вздохнула и пошла в спальню, развязала узел с юбкой, попыталась расправить безнадёжно измятую ткань, махнула рукой — бесполезно. Надела единственную оставшуюся рубашку, расстегнув две верхние пуговицы на воротнике — покрой был такой же.

«Охренительный вид. Не пропустите! Сегодня в нашем шапито — Вера Зорина и немножко унижения!»

Длина юбки позволяла обуть что угодно, так что она не стала снимать босоножки. Вышла в гостиную, застав обрывок напряжённого разговора. Министр стоял прямо, как самая неприступная скала, глядя на ссутуленного Барта с тонной раздражения, а парень с обречённым, но не сдавшимся видом, шептал:

— Ну я же маг! — у него был такой вид, как будто это объясняет всё.

Вера остановилась в дверях и тихо прокашлялась, привлекая внимание, министр обернулся и она смущённо развела руками:

— У меня нет ничего другого.

Министр дёрнул щекой, как будто это было совершенно не важно, смерил её взглядом и с едва уловимой улыбкой сказал:

— У вас карандаш в волосах.

— Я потеряла заколку, — скривилась Вера.

— В холодильнике смотрели? — фыркнул министр.

— Очень смешно, — вякнула Вера, он на секунду поджал губы, сдерживая смешок, и сказал: