– За компанию, ваше величество? – удивился профессор Шарнай. – С кем? Мне показалось, что все его люди вернулись обратно…

– С одним своим старым врагом, – улыбнулся его величество. – У них оказалось множество общих воспоминаний. Впрочем, вот что… Я попрошу службу безопасности отыскать для нас маршала и переправить ему ваше письмо, если позволите. Я отдам строжайший приказ ни в коем случае не вскрывать и никаким другим способом не выведывать его содержание.

* * *

– Такова вкратце история древних и современных способов ведения войны в ее постепенном развитии от древних гномьих царств до наших дней, – закончил принц Феррен.

– В целом неплохо, ваше высочество, – подытожил наставник Кноллес. – Над произношением гномских имен нам с вами придется еще поработать, а в остальном – неплохо. А вы что скажете, ваше величество? – Кноллес слегка поклонился присутствующему здесь же королю Ренарту.

– Скажу, что вы совершили чудо, наставник, – восхищенно отозвался король. – Этот оболтус сделался вполне похож на человека! И всего за каких-то полгода! Ну? Что там у вас еще дальше?

– О войне мы поговорили, перейдем к миру, ваше величество, – снова поклонился Кноллес. – Итак, ваше высочество, давайте побеседуем о политике, дипломатии и торговле… о ценах, налогах и пошлинах…

Принц Феррен вежливо улыбнулся и выжидательно уставился на своего наставника. С первой половиной устроенного отцом экзамена он, кажется, справился. Оставалось осилить вторую.

Начинать, разумеется, опять пришлось с истории. Вновь пришлось ломать язык о чудовищные имена гномских королей и великих мастеров, даже еще больше, чем в той части, где говорилось о войне. Повоевать гномы любили, и окаянных битв с непроизносимыми нормальным человеком высокопоэтическими названиями в истории набралось без счета, но еще больше проклятые гномы совершили разного рода открытий, а уж политика, дипломатия и торговля были их самыми любимыми развлечениями. Казалось, они лишь этим и занимались. И столько всего натворить успели, пока наконец не убрались из этого мира! А ты теперь запоминай их дурацкие деяния, с именами и датами по староэльфийскому счислению. Спасибо еще, что гномское летосчисление учить не заставили. Принц Феррен говорил и говорил, а отец с наставником слушали.

«И как они это терпят? – изумлялся Феррен. – Ну, наставник – ладно. Книжному червю только того и надо, что в бумажной трухе порыться. Но отец… Сидеть несколько часов и внимательно слушать всю эту нудятину?! Я бы на его месте давно взбесился! И вообще к чему быть королем, если не получать от этого никакого удовольствия?!»

Принц Феррен вздохнул и перешел от гномов к эльфам и людям. История, политика, дипломатия, торговля, государственные границы и таможенные пошлины, законодательства и налогообложение…

«Сидит тут, словно ему заняться больше нечем! – думал Феррен, с досадой глядя на отца. – А ведь мог бы сейчас с какими-нибудь хорошенькими фрейлинами развлекаться. Или зимнюю охоту устроить. Или бал какой-нибудь. Правление, правление, государственные дела… Словно, кроме него, некому всей этой скучищей заняться! Словно все эти министры для красоты посажены, а король за них сам все делать должен! Моя бы воля – половину бы этих дармоедов казнил, остальные бы живо научились работать! И чего отец с ними возится? Лучше бы и в самом деле большую королевскую охоту организовал. И меня пригласил. Ну, или хоть бал какой…»

– Вот что с точки зрения современной естественной науки можно доложить по вопросам мира и существования в оном народов и государств, равно как по механизмам правления государствами, регулированию межсоседских отношений, искусству дипломатии и торговле, – закончил он и облегченно выдохнул.

– Опять неплохо, ваше высочество, – наклонил голову Кноллес.

«Чтоб ты сдох, старый гриб!» – пожелал наставнику принц.

Ему на миг припомнилось самое начало обучения. Когда отец заявил, что наставник любой ценой должен сделать из Феррена настоящего принца, даже ценой физического воздействия. Смерив взглядом тщедушного старенького наставника, принц в душе посмеялся. И на первый подзатыльник «за тупость, лень и наглость» попытался ответить своим.

И промахнулся. А потом как-то сразу, в единый миг, выяснилось, что старенький наставник ловок и силен просто чрезвычайно. А пальцы у него не иначе как из железа сделаны, так что если ими ухватить за ухо или на нос и как следует крутануть…

– Да вы шпагу-то в состоянии еще держать, ваше высочество? – поинтересовался наставник, нещадно накручивая ухо. – Или всю свою удаль проиграли-пропили?

– Да я тебе сейчас! – взвыл оскорбленный Феррен. Попытался заехать наставнику кулаком по носу, но вместо этого грохнулся на пол от ловко поставленной подножки. А потом случилось и вовсе ужасное. Наставник снял ремень, зажал голову Феррена между колен, спустил с того штаны и выдрал, как маленького.

Принц рыдал и сыпал ужасными угрозами, к которым наставник остался совершенно равнодушен.

– Итак, – отпустив Феррена, спокойно промолвил Кноллес. – Приведите себя в порядок, ваше высочество, и продолжим. Сегодня нам с вами необходимо изучить принципы налогообложения, обсудить основные схемы, их сильные и слабые стороны, равно как возможность или невозможность смены одной схемы на другую в зависимости от привходящих обстоятельств.

Феррена это спокойствие взбесило окончательно. Выхватив шпагу, он бросился на своего наставника. В эту минуту ему было наплевать, что отец разгневается, что ни одно государство не станет с доверием и уважением относиться к принцу, убившему собственного наставника. К принцу, запятнавшему себя убийством старика. Ему было безразлично, что о нем подумают, что скажут и что сделают. Ему хотелось покарать мерзавца, посмевшего поднять на него руку. Посмевшего унизить так страшно, что никаких слов не находилось.

«Предки не тратили слов! Предки убивали!»

В следующий миг принц Феррен убедился, что он существенно отличается от своих предков. Потому что у него убить не получилось.

Когда наставник успел ухватить стоявшую у камина кочергу, принц не заметил. А вот то, что при помощи этой кочерги проклятый старикан с легкостью вышиб шпагу, принц не только заметил, но и почувствовал. Почувствовал, как горделивый и яростный удар запнулся на полпути, как кисть скрутило чудовищной вспышкой боли. А в следующий миг шпага вырвалась из пальцев и упала на ковер. И нога наставника на нее наступила. А рука наставника… рука наставника вновь ухватила многострадальное ухо.

На сей раз принца выпороли его собственной шпагой.

– Я догадывался, что жизнь, кою вы вели, ваше высочество, не могла не подорвать вашего здоровья, – заметил наставник Кноллес. – Но я даже представить не мог, что вы настолько ослабели. Не удержать в руках шпагу! Не справиться с хилым стариком!

– Отцу пожалуюсь! – выдавил принц.

– Он предвидел, что вы так скажете, ваше высочество, – усмехнулся наставник. – И велел в подобном случае выпороть вас еще раз. Давайте считать, что я это уже сделал, и перейдем наконец к занятиям. Можете мне поверить, ваше высочество, происходящее не доставляет мне никакого удовольствия. Я бы предпочел заняться науками.