В «Глянце» Андрона Кончаловского главная героиня Галя начинает свой путь с той же точки (обычная невротическая девушка, попавшая в пространство нарциссических ценностей), но заканчивает трагично, пав жертвой холодного глянцевого мира.

Аналогичный путь проходит Джесси, героиня фильма «Неоновый демон». История, которая начинается на невротическом уровне, вскоре эскалирует до психотического и заканчивается расчленением и пожиранием главной героини. Кровавые финальные сцены очень символичны, поскольку отображают патологическую изнанку мира нарциссических ценностей, в котором нет ничего живого и настоящего, а человек лишь бездушный объект. В структуре развития сюжета хорошо проиллюстрирована вся жестокость и опасность механизма идеализации. Сначала «подруги» идеализируют Джесси, вознося ее на пьедестал и окружая восхищением. Но именно идеализация убивает живое в человеке, превращая его в застывший образ, объект чужих проекций, который затем с легкостью может быть разрушен, уничтожен, вплоть до физической деструкции.

Собственно, «Неоновый демон» уже ближе к следующей категории историй, одной из самых интересных и захватывающих, – это истории о патологическом нарциссизме. Фактура внутреннего устройства патологического нарцисса идеальна для создания триллера.

Филигранно драма нарциссической патологии показана в «Исчезнувшей» Финчера. У этого фильма есть ценная особенность: он начинается с того, чем обычно заканчивается большинство любовных сюжетов, – с истории красивой любви. Мифическое «и жили они долго и счастливо» превращается в кровавый психологический триллер, утрированно раскрывающий изнанку отношений двух патологических нарциссов. Главная героиня Эми лишь объект для ее нарциссических родителей-психологов, создавших из своего ребенка персонаж – Изумительную Эми, любимицу многочисленной публики. Эми – блестящий ребенок, она прекрасно знает, что ей нужно быть безукоризненной, чтобы заслужить любовь родителей и избежать их недовольства. Эми вырастает в блестящую молодую женщину с «вагиной мирового класса», как упоминает при всех Ник, делая ей предложение. Их любовь похожа на картинку – идеальную, красивую, безукоризненную. А дальше начинается жизнь – обычная жизнь супружеской пары, где внимание мужа не приковано к жене круглосуточно и первоначальное обожание и восхищение трансформируется в более спокойные формы семейных отношений. Но для самооценки Эми это непереносимо – восприятие себя терпит полный крах, если лишается привычной подпитки в виде восхищения ее идеальным фасадом. Пошатнувшаяся грандиозность приводит к стыду и переживанию себя как униженной Ником, а этого она не может простить. Фасад – все, что у нее есть, она строила его всю жизнь и знает, как быть изумительной, но совершенно не может быть обычной, это ее убивает. Эми решает символически убить себя, чтобы отомстить неблагодарному мужу. Увлекательнейшая афера с самопохищением парадоксальным образом становится лишь еще одним кирпичиком в блестящем фасаде изумительной Эми. А Ник, который большую часть фильма представлялся зрителю жертвой патологической нарцисски, и сам оказывается нарциссичным, предпочитая общественное одобрение реальной близости. В финале блестящая семья Ника и Эми еще больше восхищает публику: ко всеобщему восторгу, они ждут ребенка, которому суждено стать жертвой их патологических отношений.

Еще одна психологически выверенная история патологического нарциссизма рассказана в «Черном лебеде» Аронофски. Нина – дочь типичной нарциссичной матери, которая пытается через своего ребенка реализовать собственные амбиции неудавшейся балерины. Нина находится в полном слиянии со своей матерью, она лишь объект, ее нарциссическое продолжение. Как уже упоминалось, сепарационная агрессия в слитых отношениях подавляется, но ей нужно находить в чем-то выход – и Нина многие годы расцарапывает себя до крови. Все было вполне терпимо, пока Нине нужно было оправдывать ожидания только одного нарциссичного родителя, но вскоре у нее появляется второй – главный хореограф Тома. Теперь, для того чтобы получить главную роль Черного лебедя, Нине нужно соответствовать нарциссическим ожиданиям Тома – стать свободной, раскованной, выпустить свою агрессию наружу. Загвоздка только в том, что это полностью противоречит нарциссическим ожиданиям ее матери. Таким образом, Нина оказывается в шизофренической ловушке – ей нужно соответствовать двум противоположным требованиям одновременно. В этой ситуации только и остается, что сойти с ума и расщепиться. В итоге накапливаемая годами ярость вырывается наружу, воплощается в порождение темной стороны нарциссического образа Нины – Лили, а внутренний конфликт разворачивается как будто снаружи. Психотическое расщепление – это творческое приспособление Нины в ситуации, где приспособиться невозможно. Это позволяет ей достичь своей цели – станцевать главную партию Черного лебедя блестяще, сорвав бурные овации на премьере. Но поскольку Лили лишь внутренний персонаж Нины, их конфликт с последующим убийством соперницы на самом деле разворачивается внутри нее. Достигнув пиковой точки аутоагрессии (ретрофлексии), Нина убивает себя. Но она победила, и ее последние слова – квинтэссенция нарциссического идеала: «Я испытала совершенство. Я постигла его».

О высокой цене, которую нужно платить за успех, рассказывает и «Одержимость» Шазелла. В структуре сюжета нарциссические ценности побеждают, позволив герою раскрыть свою гениальность и достичь мечты – как и в «Черном лебеде», с тем лишь отличием, что торжество героя в финале переживается зрителями не с таким однозначным сарказмом, а цена, которую платит герой за успех, не оказывается непомерной. В «Одержимости» все та же структура: есть нарциссический родитель в лице дирижера Флетчера и Эндрю, талантливый юный барабанщик, вынужденный соответствовать непомерно завышенной планке ожиданий, которая поднимается все выше с каждым поворотом сюжета. История в какой-то момент приходит к трагической точке, когда герой не только жертвует личной жизнью, но и находится на грани того, чтобы пожертвовать жизнью как таковой: торопясь на выступление, он попадает в страшную аварию, но это не останавливает его, и он все-таки добирается до сцены, исполняя свою партию окровавленными руками. До этого момента арка Эндрю практически полностью повторяет арку Энди из фильма «Дьвол носит Prada». Только Энди в итоге делает выбор в сторону «обычной» жизни и человеческих отношений, а Эндрю суждено пойти за зовом собственной гениальности, которая позволяет ему не только с честью выйти из уготовленной Флетчером ловушки, но и проявить себя во всей красе, завоевав, наконец, признание и одобрение нарциссического родителя. Мы не знаем, принесет ли это ему счастье, но точно знаем, что он был бы несчастлив, отказавшись от своего дара. «Одержимость» идеологически разоблачает нарциссические ценности, однако в то же время оправдывает их, поскольку, несмотря на огромную цену, именно нарциссический вектор личности позволяет достигать наибольшего успеха по всем фронтам. Гениальность и патологическая одержимость зачастую две стороны одной медали.

Ну и наконец особняком стоят откровенно антинарциссические фильмы, одним из которых является «Маленькая мисс Счастье».

Этот фильм уникален и прекрасен тем, что он выворачивает нарциссический миф наизнанку, причем делает это не в жанре кровавого триллера или серьезной психологической драмы, как фильмы из предыдущих категорий, а с теплым юмором. В отличие от комедийной же «Кремниевой долины», где Ричард все же сам заигрывается и проявляет черты настоящего нарцисса, «Маленькая мисс Счастье» остается антинарциссической до самого конца. В ней изначально есть все предпосылки нарциссического мифа: нарциссический родитель (отец, который через Олив пытается компенсировать собственную неуспешность), конкурс красоты (как логово нарциссических ценностей) и нарциссическая цель – победа в конкурсе, достижение успеха. Вся семья объединяется вокруг этой цели – поездки на конкурс красоты, где Олив должна победить, чтобы этой победой прикрыть неуспешность своего дисфункционального семейства. Носителем нарциссического мифа в семье является отец – полный неудачник, который тем не менее транслирует философию победителей и даже пишет книгу «9 шагов к успеху», которая оказывается никому не нужной. Олив боится разочаровать отца, который ненавидит неудачников (коим сам является), и искренне настроена на победу. На конкурсе становится совершенно очевидно, что ей – полненькой, неуклюжей, в очках – ни за что не победить этих разукрашенных и отполированных до глянца маленьких жертв своих нарциссических мамаш. Но Олив одерживает гораздо большую победу, завоевав сердца зрителей своей искренностью, добротой и непосредственностью, а также сплотив всю семью, которая вместо токсичного стыда из-за провального танца дочки выскакивает на сцену, от души отрываясь вместе с ней под шипение нарциссичной публики. Благодаря Олив ее семья проходит пятислойную модель невроза, взрываясь в конце освобождающей эксплозией радости жизни. Они больше не стремятся стать теми, кем не являются, и наконец принимают себя такими, какие они есть, получая от этого настоящее удовольствие. Такое радостное торжество реального «Я» над идеальным «Я» – это прекрасный способ развенчать нарциссический миф.