Любая малейшая попытка открыть душу, показать свои истинные чувства другим воспринимается им как унижение. Состояние ослабленности, нуждаемости, жалость или сочувствие других для него унизительны. Он всегда должен быть сильным, доблестным, уверенным в себе, хорошо справляться с жизненными вызовами – мать его любила и гордилась именно таким. Дать слабину для него невозможно.

Однако, как бы успешен ни был он на самом деле, этого всегда недостаточно, и ему кажется, что как только другие люди подойдут поближе, то сразу все поймут и разочаруются. Нарцисс живет с фоновым ощущением, будто он обманывает других. Один из самых его больших страхов – быть разоблаченным, уличенным в собственной неидеальности. Эффект «мыльного пузыря» хорошо знаком людям с нарциссической структурой опыта: пузырь яркий и большой снаружи, но стоит к нему прикоснуться, как он превращается в пустое место. Страх быть уличенным преследует по пятам, и нарциссы часто проецируют на окружающих собственную униженность – им кажется, что эти люди придут и разоблачат.

Чтобы избежать стыда и ощущения униженности, в попытках сгладить внутреннее расщепление нарцисс наращивает грандиозность: ему нужны самые блестящие результаты, самые бурные овации, самая идеальная внешность, самое выдающееся чувство юмора – все самое-самое. Но это только увеличивает расщепление, расшатывая его самооценку между двумя полюсами восприятия: он считает себя то гением, то полным ничтожеством, ему недоступны оттенки между этими полярностями. В популярной психологии этот феномен называют «нарциссические качели».

Нарцисс привык, чтобы его любили за достижения, и научился быть самым красивым, самым обворожительным, обходительным, интересным, блестящим.

Но также он научился очень хорошо чувствовать нужды других. Точно угадывая, в чем нуждается другой и давая ему это, он тем самым получает признательность и благодарность, которые для него означают любовь и принятие. Он знает, что нужно другому и как ему это дать. И он не знает реального себя.

Привлекательный, грандиозный, соблазнительный снаружи и грустный, никому не нужный таким, как он есть, внутри. Реальное, спонтанное «Я» нарцисса – это жертва, принесенная на алтарь потребности быть принятым.

Человек с нарциссической структурой опыта влюбляется, когда ему кажется, что полюбили его настоящего, разглядели его сокровенное. Но рано или поздно в отношениях он неизбежно сталкивается с тем, что партнер просит его о чем-то, что он сам делать не хочет. И тогда партнер становится как будто хотящей чего-то матерью, что воспринимается как тотальное отвержение и сопровождается невозможностью находиться в этих отношениях.

Механизм защиты идеализация/обесценивание исходит из самой сердцевины его опыта. Нарцисс так нуждается в разделении другими его спонтанности, что это нужда тяготеет к потребности в безусловном принятии, которое, увы, невозможно в принципе. Но внутри он так истосковался, что готов поверить, будто новый партнер вернет его в рай.

И нарцисс идеализирует партнера, возносит его на небеса. Он, как никто другой, умеет делать красивые жесты и предугадывать желания. Начало романтических отношений с нарциссом сказочно, прекрасно и воспето в кинематографе и литературе как идеал отношений, к которому всем нужно стремиться: принц на белом коне, Ричард Гир из «Красотки», блистательный миллионер, снизошедший до простой девушки, и пр.

Только в жизни вместо «и жили они долго и счастливо» следом за романтической сказкой начинается драма. Потому что любая дифференциация, критика или малейшая фрустрация воспринимается нарциссом как тотальное отвержение, вызывает много боли, которую он не может показать партнеру. И единственный способ спастись для него – обесценить партнера, низвергнуть с пьедестала – да пожестче, чтобы тот почувствовал всю невысказанную нарциссом боль. И уйти резко и безвозвратно (в отличие от пограничника, который каждый раз возвращается).

Есть такая поговорка: «У нарцисса теплые руки и холодное сердце». Нарцисс обворожителен и заботлив в контакте, но при большем сближении начинает веять холодом. Он убежден, что должен заботиться о партнере, решать все проблемы, уметь делать все, но истинная близость как будто невозможна.

Когда человек с нарциссической структурой опыта подходит к полному контакту, где нужно отпустить себя, свою гордость, сделать свои границы проницаемыми, отдаться близости, позволить себе слиться в едином «Мы», – этого не случается. Нарцисс всегда остается одинок.

Он ясно говорит, чего хочет, его границы ясны и осязаемы. Но когда дело доходит до необходимости отпустить себя, чтобы получить новый опыт, – этого не происходит.

Ему не сложно влюбиться – ему сложно оставаться в отношениях. Если нарцисс остается в них, то потому, что не хочет ранить другого, – он просто дает то, что другому нужно. Он хорошо этому научился в детстве. Но внутренне живет с ощущением «Все они одинаковые. Я никому не интересен такой, какой я есть».

Нарциссический опыт часто бывает депрессивным. Особенность нарциссической депрессии заключается в чувстве, что человек все знает наперед и ничего никогда не изменится, в убежденности, что в его жизни не может произойти что-то принципиально новое. Это так называемая нарциссическая скука.

Нарциссу тяжело поверить, что кто-то может ему помочь. Самый большой кризис подстерегает нарцисса в точке, где известная и привычная схема его жизни может рухнуть. Если есть риск, что может быть разрушен имидж, выстраиваемое годами «Я», то от непереносимости стыда возможны нарциссические суициды. Важность имиджа – базовая особенность нарциссического опыта.

Распространенные случаи суицида бизнесменов в периоды финансовых кризисов и обвалов фондового рынка – проявление нарциссического краха. Человек, ворочающий миллионами, миллиардами, привыкший быть в топе финансовых рейтингов, вдруг в один момент лишается привычного фасада – и шагает с крыши. Жизнь не имеет для него смысла, отношения и семья вторичны, он не может справиться с отравляющим его стыдом.

Однако к суициду может привести не только крушение успешного имиджа, а даже сама его вероятность. Так, один талантливый европейский фотограф, чьи работы в определенных кругах считались гениальными, в силу некоторых обстоятельств на несколько лет остался без заказов. Самое поразительное, что фотограф смог пережить этот кризис, хоть и находился в депрессии. Чего мастер не смог пережить – так это неожиданный крупный заказ от известного глянцевого журнала. Получив лакомое предложение спустя несколько лет застоя, он настолько испугался, что не сможет подтвердить имидж гения, что выбросился из окна.

Стыд, одиночество, глухая тоска и полное неверие в возможность изменений – вот в какой реальности существует истинное «Я» блестящего нарцисса.

Он предъявляет в отношениях с людьми фасад сильного, успешного, блестяще справляющегося человека и очень тоскует по тому, кто разглядит его нуждаемость и беззащитность. Однако если подобное случается, он переживает это как невыносимое унижение и, компенсируя его грандиозностью, холодно обесценивает и отвергает того, кто подошел близко. В этом драматизм нарциссического опыта.