Я развернулась, но наткнулась на грудь Тэйма. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Не могу, — одними губами сказала.

Он покачал головой и развернул меня к маме. Мы прокрались в дом и спрятались в темном углу.

Вдох-выдох. Еще один. Глубокий вдох и выдох.

— Мама, — тихо позвала я.

Мгновенье длилось бесконечно, пока она не подняла голову.

— Эверлин? — неверие звучало в ее голосе.

Я вышла из тени на свет. Она медленно поднялась со стула, словно боялась, что я мираж.

— Дочка, — она кинулась ко мне.

Я прижалась к ней. Плевать, что голова гудела, будто по ней били молотками, плевать, что от огромного креста на груди выжжется плоть. Моя мамочка, рядом.

Я вытирала слезы с ее лица. Состарилась, моя родимая, самая любящая мать на свете. Сколько ж морщин добавилось с моим уходом, сколько седины. Но я рядом. Пусть и ненадолго.

— Я уже и не думала, что когда-нибудь тебя увижу. Молилась за тебя каждый день, — прошептала она.

Мама провела рукой по моему лицу, не веря в свое счастье.

— Я жива, — прошептала я, чувствуя, как слезы обжигают лицо. А за окном наступила черная, как смоль ночь. Так даже лучше. Никто не увидит нас.

— Как ты? Вышла замуж? Дети есть? — спросила с надеждой она.

— Мам, я никогда не выйду замуж, — сказала ей. Демоны не женятся. Зато создают крепкие союзы. — А вот дети будут.

— Милая, что с тобой случилось? Расскажи. Мне сказали, что ты мертва.

— Мама, я демон, — посмотрела ей в глаза. Понимала, что сейчас сделаю ей больней, чем когда-либо. Она всегда говорила, что из меня получится хорошая монахиня. Если не целительница, то хоть наставница, а доча стала демоном.

— Ничего страшного. Есть очищение, прощение. Мы сможем изменить все.

— Нет, мам. Такова была воля Всевышнего. Чтобы я стала демоном.

Она присела на стул. Нервно затеребила подол робы, а затем стала нервно покусывать губы.

— Одна дочь ушла на войну, другая стала демоном. Врагу не пожелаешь.

— Мама, прости меня. Я не должна была уходить и бросать тебя. Просто прости меня за это. Но я демон, и с этим придется жить, — я положила на стол ткань.

— А мне придется с этим смириться, — строгий взгляд. Так она смотрела, когда хотела меня наказать. А я ведь реально, как провинившаяся девочка стояла перед ней.

— Придется. Мы никогда не можем предугадать, что нам суждено в жизни.

Я так надеялась, что она простит меня за каждую пролитую слезинку, за каждый седой волос на ее голове.

— Я не уберегла тебя, — закачала она головой.

— Мам, — я опустила перед ней на колени, глянула ей в глаза. — Мир не черно-белый. Не скажу, что я добро в демонском обличии, но и не зло.

Она накрыла мои руки своими.

— Ты хоть навещай старушку. Хоть иногда. Хотя какое навещай. Война на пороге.

— Верхланы не принимают участие. Я буду заходить почаще, — чмокнула напоследок ее в щечку.

* * *

Я стояла возле огромной кровати, а король сидел передо мной с голодным взглядом, разглядывая меня. Я нервничала и дрожала. Хотя было бы из-за чего. Но страх, что у нас не получится, и он меня оттолкнет после, так и витал в воздухе. До сих пор не знаю, что я за демон!

Он взял мою руку, и мы скрестили пальцы. Усадил на свои колени, а я почувствовала явное напряжение в одном месте. Сердце бешено колотилось. Я провела пальцами по его груди, очерчивая каждый шрам. Дотронулась до того места, где билось его сердце, ощущая, что не одна я нервничаю.

— Волнуешься, как в первый раз? — спросил, лукаво улыбаясь.

— Ну, по сути, это у нас в первый раз, — улыбнулась в ответ.

Он задел пальцем бретельку платья, сбрасывая ее. Ткань мягко заскользила по телу, оголяя грудь. Легкие поцелуи в ключицу, шею, а затем пониже, к груди, воспаляли не на шутку. Тэйм сжал мои бедра, удерживая на месте. Прогнулась, когда он губами обхватил мой сосок и начал его посасывать.

Стон сорвался от сладкой истомы. Он облизал один сосок, а затем другой. Резко поднялся и повалил меня на кровать, ложась сверху. Я стонала, цепляясь за его волосы и направляя движения. Мне хотелось отдавать себя полностью, подарить всю любовь, что у меня была к нему. Тонуть, растворяться в нем.

Ткань платья скользнула по бедрам и сбилась на талии. Его язык скользил по влажным от желания складочкам, а затем он вставил палец внутрь. Мышцы внутри сжали его. К первому присоединился второй, а я выгнулась. Крики, стоны смешались в умопомрачительном оргазме, когда они только двинулись внутри. Перед глазами появились звезды. Удовольствие волной прошлось по телу.

— Я люблю тебя, — шептала, не соображая.

Распахнула глаза, когда первая вспышка спала.

— Правда? — черные глаза смотрели на меня с надеждой и желанием. Он накрыл меня своим телом. В лоно уперся его напряженный член.

Я раздвинула ноги, положила руки на его ягодицы и надавила. Он заполнил меня, его лицо было такое растерянное.

— Да, — прошептала я, толкнувшись бедрами вперед. Он накрыл мои губы своими и задвигался внутри меня. Медленно, размеренно, будто искал нужный темп.

А потом остановился.

— Тебе не больно? — посмотрел в мои глаза, а я чуть не получила оргазм от его взгляда, полного любви.

— Мне хорошо, — простонала я, выгибаясь и дернув бедрами.

Тэйм двинулся вновь, входя еще глубже. Хотелось еще сильней, и чтобы это никогда не прекращалось. Мы созданы друг для друга — пронеслась шальная мысль. И вот так, тем более.

— Я люблю тебя, — прорычал он, закидывая мою ногу себе на плечо и продолжая двигаться. Так глубоко, так чувственно. Оргазм вновь пронесся по моему телу от одних его слов.

Мы не могли отлипнуть друг от друга долгие часы. Наслаждение лилось в наших телах, не останавливаясь. Я ощущала себя самой желанной на свете.

— Ты стоила того, чтобы ждать тебя, — прошептал он, на пике очередной разрядки. Сердце будто рухнуло вниз и забилось с новой силой.

— Единственная, родная.

Я замедлилась в своих движениях.

— Я у тебя первая? — срывающимся от страсти голосом прошептала, когда почувствовала, как внутри разливается необыкновенное тепло. Двенадцать месяцев ждут впереди, а потом будет наше обоюдное счастье.

— Да.

Ночь спустилась вновь, погружая в темноту и черноту, свеча рядом с кроватью горела тускло.

— Отзови ночь, — погладила мужчину по груди. Поцеловала огромный шрам на животе.

— Сама отзови, — отмахнулся он с коварной улыбкой на лице.