После усиления X легиона Fretensis и перевозок в разные времена Адриана флоты пребывали в состоянии покоя и забвении в период правления Антонина Пия. Волнения мавров активизировали отряды кораблей у Мавретании. Преторианским флотам была оказана порция милостей в виде повышений званий офицерам и, чуть позже, в вопросах брака. В 162 году корабли Мизенского флота перевозили соправителя императора Луция Вера из Брундизия в Антиохию для командования войсками в Парфянской войне. Были выбиты имперские монеты с изображениями галер разного типа и надписью Felicitas Aug, чтобы отметить безопасное путешествие. Часть Мизенского флота расположилась в 166 году в Селевкии. В этом же году победоносно завершилась Парфянская война. Те же корабли, возможно, занимались доставкой вестей и приказов между Востоком и Западом. Они могли также взять на себя транспортировку некоторых из многочисленных вспомогательных формирований, которых потребовала напряженная военная обстановка на Востоке.[596]Силы, переправлявшиеся через Геллеспонт (Дарданеллы), вероятно, доставлялись на судах местных городов, поскольку в это время и позже греческие города на обоих берегах Пропонтиды (Мраморного моря) выбили на своих монетах изображения кораблей, когда армии и императоры совершали переправы между Востоком и Западом через пролив.[597]Это передвижение вооруженных сил между Европой и Азией обеспечивал также Понтийский флот, который, следует напомнить, дислоцировался около 175 года в Кизике.

В последнюю декаду правления Марка Аврелия Средиземноморье оказалось в более беспокойном состоянии, чем было со времен гражданских войн и гибели республики. В 170 году в Грецию с моря вторглись, видимо, костобоки,[598]поскольку Понтийский флот переместился из Трапезунта стеречь Геллеспонт. Восстание Авидия Кассия привело Восток в брожение.[599]Мавры (тогда маврусии) вовсю занимались грабежами в Западном Средиземноморье. Когда они восстали в первый раз, приблизительно в 171–173 годах, и подвергли набегам побережья Африки и Испании, император отобрал Бетику (юг Испании) у сената и отправил усмирять мятежников Л. Юлия Вегилия Грата Юлиана. Свою роль сыграл, вероятно, Мизенский флот, а одинокая могильная плита от Равенны в Испании, вероятно, является результатом участия в событиях Равеннского флота.[600]С созданием classis nova Libyca примерно в этот период имперские военно-морские силы впервые за данный век усилились. Война закончилась к 173 году, но маврусии, видимо, выступили снова в 177 году.[601]Вторжение костобоков через Геллеспонт и временная неспособность имперских военно-морских сил подавить мятежников в самом Средиземноморье явились опасными предзнаменованиями, хотя отнюдь не катастрофическими сами по себе.[602]

В столетие правления династии Антонинов (с 96 по 192 г.) историческая роль флота заключалась в содействии обороне границ. В течение последних ста лет эта функция сохранялась, ибо натиск на границы не прекращался. Тем не менее средиземноморские флоты стали теперь свидетелями гибельного влияния гражданского противостояния. Коммода убили 31 декабря 192 года, и правление его преемника Пертинакса продолжалось лишь несколько месяцев. Затем претензии на трон предъявили Дидий Юлиан в Риме и три претендента в провинции. В условиях шаткой власти император в столице снова обратился к итальянским эскадрам, как и в 68–69 годах, с призывом помочь в консолидации его власти. Но кампания приобрела неожиданный поворот, и у флота оставалось мало простора для действий. Равеннский флот, несмотря на попытки Дидия Юлиана добиться его большей лояльности, переметнулся к Септимию Северу, когда тот вступил на территорию Италии и двинулся по тому же маршруту, которым следовал Антоний Прим почти сто двадцать пять лет ранее. Моряки Мизенского флота, которых Дидий Юлиан вызвал в Рим, не стали препятствием быстрому продвижению Септимия Севера, а Кассий Дион высмеивает их жалкую военную подготовку.[603]