– Нет, Бэннинг.

Губы Бэннинга возле ее щеки слегка шевельнулись, и Эвис догадалась, что он улыбается.

– Ты ведь тоже хочешь меня, Эвис. Я слышу, как колотится твое сердце у моей груди. Я слышу, как ты задыхаешься. Попробуй, скажи мне, что ты не хочешь меня!

– Нет… не могу.

– Тогда пойдем ко мне.

– И этого я тоже не могу.

– Но почему?!

Какой простой вопрос, только вот ответов на него может быть слишком много.

– Я не могу стать твоей женой. И потом, помнится мне, ты сказал, что берешь назад свое предложение?

– Ах это! – хмыкнул Бэннинг. – Ну я ведь могу в любой момент сделать тебе еще одно!

– Можешь, – кивнула Эвис. – Но я не смогу его принять, – с сожалением в голосе добавила она.

– Послушай, я не такой, как твой отец, – прошептал он ей на ухо.

Эвис застыла, не веря собственным ушам. Он не мог этого сказать! Не мог, потому что об этом не знала ни одна живая душа, кроме самых близких ее друзей, а они ни за что на свете не выдали бы этой тайны. Тем более Бэннингу. Кроме… Дженетт!

– Это твоя сестра рассказала тебе о моем отце?

– Да.

Злость, захлестнувшая ее, придала ей силы – Эвис так энергично толкнула Бэннинга, что он качнулся и невольно сделал шаг назад.

– Она не имела никакого права обсуждать с тобой мою личную жизнь! – сдавленным голосом крикнула Эвис.

– Ты зря так расстраиваешься, – покачал головой Бэннинг, протянув руки, он попытался снова обнять ее, но она с яростью вырвалась, зашипев на него, как разъяренная кошка. – Жаль, что ты мне не доверяешь, иначе ты рассказала бы мне об этом сама, – вздохнул он.

– Вот, значит, как?! А по-моему, мои семейные дела совершенно тебя не касаются! – со злостью бросила она.

– Еще как касаются! – рявкнул он в ответ. – Особенно когда из-за них ты отказываешься от счастья и делаешь несчастным меня! Ведь ты поэтому не хочешь выходить за меня замуж, так? – Бэннинг взял себя в руки. – Ты ведь не похожа на свою мать. – Голос его невольно смягчился. – А я уверен, что у меня нет ничего общего с твоим отцом.

– Ты прав – я действительно не похожа на свою мать! – распахнув дверь, бросила Эвис через плечо. Окинув Бэннинга прощальным взглядом, она вдруг выпалила: – Я похожа на отца!

Дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной. Выругавшись, Бэннинг взял бокал с бренди и тяжело опустился в стоявшее рядом кресло. Как она может верить в то, что он такой же, каким был ее отец, недоумевал он. Судя по тому, что он услышал от Дженетт, этот человек был настоящим монстром.

К тому же она, оказывается, вбила себе в голову, что унаследовала все пороки своего отца. Бэннинг возмущенно фыркнул, не понимая, откуда она это взяла. Такая любящая, такая страстная женщина!

Господи, как случилось, что он по уши влюбился в нее? Бэннинг даже представить себе не мог, что когда-нибудь в его жизнь войдет женщина, которую он полюбит так глубоко и пылко… И захочет, чтобы она стала его женой и матерью его будущих детей – и его возлюбленной до конца дней.

Казалось бы, самым разумным решением было просто поговорить с ней. И однако всякий раз, стоило ему только заикнуться о свадьбе, об их будущей жизни вдвоем, она тут же отталкивала его – даже если перед этим таяла от его поцелуев. Бэннинг уже не знал, что и думать. В голову лезла какая-то чушь. Окончательно отупев от отчаяния, он принялся пить. И пил до тех пор, пока небо на востоке не посветлело. Розовые пальцы зари тронули облака над горизонтом, Бэннинг понял, что близится рассвет.

Бренди ударил ему в голову, и на смену размышлениям пришли злость и гнев. Злость на Эвис… гнев на самого себя.

Господи… ведь все должно было быть очень просто, в бессильной ярости думал он. А Эвис умудрилась так запутать их отношения, превратив их в какой-то гордиев узел, и сделать простое настолько сложным, что у него голова идет кругом. Бэннинг понятия не имел, что теперь предпринять. Он ведь скомпрометировал ее, а эта невозможная женщина по-прежнему отказывается выйти за него замуж! Он даже плюнул на свои принципы и признался ей в любви – а она все равно отказывается стать его женой!

Проклятие… что еще он может сделать?!

Гнев, обида, бешенство захлестнули Бэннинга с такой силой, что у него помутился рассудок. Он чувствовал, что просто сойдет с ума, если не даст выхода клокотавшей в душе ярости. Он забегал по комнате, потом вдруг выглянул в окно – и сообразил, как он может это сделать.

Выскочив из дома, он бросился в конюшню, вывел одну за другой лошадей и пустил их попастись на огороженный луг, а сам схватил вилы и снова отправился в конюшню. По опыту Бэннинг давно уже понял: лучшее лекарство от дурного настроения – это грязная, тяжелая работа. Сняв сюртук и шейный платок, он расстегнул рубашку, засучил рукава и принялся чистить денники. Покончив с одним, сбросил с себя грязную, перепачканную навозом рубашку, швырнул ее в сторону и принялся за другой.

– У меня хватает парней, которым я за это плачу, – послышался низкий, насмешливый голос.

Оглянувшись, Бэннинг заметил Трея, привалившегося спиной к двери конюшни, – на губах его друга играла ехидная усмешка. Лицо Бэннинга потемнело.

– Уйди, прошу, – прошептал он. – Оставь меня в покое! Вместо того чтобы уйти, Трей теперь ухмылялся во весь рот.

– Что-то мне подсказывает, что я вчера зря поторопился уйти и оставить вас вдвоем – похоже, ваша беседа с мисс Коупли закончилась не совсем так, как ты рассчитывал.

– Тебе следует убраться отсюда! – Бэннинг стиснул зубы.

– И лишить себя удовольствия видеть, как ты тут мучаешься? – Брови лорда Кесгрейва взлетели вверх. – Ни за что! Даже не надейся! – рассмеялся он.

Бэннинг, шумно вздохнув, попытался сделать вид, что не замечает Трея, – напрасная надежда. Если бы тот молчал, было бы еще ничего, но от души веселившийся Трей то и дело отпускал в его адрес ехидные шуточки. Наконец терпение у Бэннинга лопнуло. Разъяренно фыркнув, он с угрожающим видом двинулся к Трею.

– Проклятие… что тут смешного?! – прорычал он.

– Я прекрасно помню, как ты от души забавлялся, наблюдая, как я строю из себя дурака, неуклюже ухаживая за своей будущей женой. Представляешь, какое удовольствие сейчас испытываю я, наблюдая, как ты бесишься? – расхохотался Трей.

Бэннинг тяжело вздохнул.

– Проклятие, – дрожащим от возмущения голосом буркнул он. – Какие ухаживания?! Эта женщина и слушать не желает о замужестве!

– Ну, у тебя ведь всегда есть в запасе мисс Роубак! – Выпустив в него эту парфянскую стрелу, Трей пулей вылетел за дверь – раньше, чем выведенный из себя Бэннинг успел запустить в него попавшей под руку метлой.