связь с «Гвоздикой», и его жест "разбирайся сам", я отдав автомат радисту, что бы не привлекать излишнего внимания и сдвинув кобуру на спину, развернулся в сторону дороги .

Подъехав почти вплотную к нам, броневичок остановился, и из него вышел командир. Сразу было видно, что он из кадровых. Подойдя ближе, и вскинув руку в приветствии, командир представился:

— Подполковник Василенко. (Емельян Иванович)

— Капитан Валентир.

— Спасибо за помощь товарищ капитан! Хорошо вы им перца всыпали! За время марша, мы несколько раз уже подвергались налетам вражеской авиации, и вынуждены были часто расчленяться, что замедляет наше выдвижение. Черт! Где наша авиация?

— Да-а! Причесали мы бубновых, товарищ подполковник! Почему-то вырвалась именно эта фраза, из любимого фильма. А насчет авиации скажу: Не летают, потому что не могут! Повредили немцы взлетные полосы, да и потери летчики понесли не малые, так что рассчитывать надо на себя!

Что бы увести разговор в сторону, пришлось поинтересоваться, если у Василенко люди знающие немецкий язык.

— Найдем!

Тем временем к Василенко подбежал командир и доложил:

— Товарищ комполка! Все летчики задержаны, и собраны около штабной колонны.

— Ну положим не все, вон двое за речкой приземлились, капитан!

— Ладно, ведите сюда!

Пришлось вмешаться в разговор командиров:

— Товарищ подполковник! Сюда нельзя! Техника секретная, опытные образцы, еще даже на вооружение не приняты. Мало что может с немцами потом случиться! Зачем им лишнее видеть!

— Хорошо! Капитан, я сейчас подойду к штабу. И повернувшись ко мне сказал:

— Как я понимаю, приказать Вам не могу, поэтому спрашиваю: Ваше подразделение может прикрыть от налетов выдвижение моей части?

— Поэтому наше подразделение и находится здесь, согласно приказа нашего командира! Для выполнения задачи по зенитному прикрытию, мне необходимо знать протяженность колонны Вашей части и маршрут движения.

Подполковник задумался, и я понимал его, вот так, за здорово живешь, самому рассказать первому встречному боевую задачу своей части — тут можно и под трибунал загреметь. Наконец решившись, он произнес:

— Я являюсь командиром девяносто шестого стрелкового полка. Сегодня в три часа утра нас подняли по тревоге и в шесть мы выступили из района Когильно, где были в летнем лагере, в направлении Владимир-Волынский.

Открыв планшетку, подполковник стал рассматривать свою карту. Расстояние от Когильно до города — что-то около десяти километров. Сейчас около восьми. Получается что маршевая скорость полка около трех километров в час.

— Скажите товарищ подполковник, сколько раз, когда и какими силами немцы производили налеты на полк?

И еще где сейчас находится хвост колонны?

— Так! По порядку! Налетов было три, В шесть пятнадцать, семь ноль пять и сейчас в восемь ноль ноль, в налетах участвовало от девяти до шестнадцати самолетов. Хвост колонны находится в приблизительно в трех километрах отсюда.

— Понятно! Еще вопрос! Остальные части дивизии следуют по этой дороге, или у них свои маршруты движения?

— Капитан! Вы забываетесь! Как Вы можете задавать мне такие вопросы! Это военная тайна! Вы хотите под трибунал?

Были мы с ним приблизительно одного возраста, но он в отличии от меня пороха не нюхал, хотя жизнь его и потрепала, но все равно, для него это еще не война, а так маневры...

Том 2 Фрагмент 24

Став грудь в грудь, и взяв его за портупею, свистящим шепотом ему начал говорить:

— Военная тайна, говоришь! Для кого военная тайна? Для немцев? Да они с неба не слазят и видят твой полк от начала и до конца! Или это военная тайна для тех, кто уже под бомбами лег, ни разу не выстрелив! А! Отвечай! Я у тебя спрашиваю потому, что надо мне всего две зенитки распределить так, что-бы не только твой полк прикрыть а и других тоже, что бы эти пацаны, которых тебе их мамки доверили, хотя бы по одному немцу с собой прихватили, что бы не зря погибли!

Так и продолжали мы с ним стоять, пока из КШМки не вышел капитан Тышкевич и делая вид, что ничего не происходит сказал:

— Товарищ пр-р... командир, наши из-за речки передают, взяли голубей, спрашивают, куда доставить?

Отпустив Василенко, ответил:

— Скажите, что сюда, тут будем разбираться.

Василенко, тоже сообразил сделать "морду кирпичем", и продолжил:

— Следом за моим полком, пойдут еще два, тут других дорог больше нет.

— Тогда сделаем так: пусть Ваши бойцы отроют моим машинам четыре капонира, напишите записку командиру полка, который следует за вами, после очередного налета пошлю вторую зенитку на прикрытие к ним, а ваш полк будет прикрывать первая. И ещё: Вы разведку вперед послали?

Последний вопрос, поставил подполковника явно в тупик.

— Думаете, немцы уже могли так далеко продвинуться?

Не выдержав, я сорвался:

— При таком подходе, немцы спокойно могут до Москвы продвинуться!

У подполковника, видно терпец тоже оказался не железный, и он перешел на официальный тон:

— Т-товарищ капитан! Вы себе позволяете явно лишнее! Потрудитесь соблюдать устав!

Василенко махнул рукой своему адъютанту и приказал:

— Командира саперного взвода ко мне! Быстро!

Саперы Василенко и наши ребята с пленными подошли одновременно. Быстро решив, где и в какой последовательности будут рыться капониры, Василенко на броневике, а Тышкевич и я, за ним на БТРе. Капитан Тышкевич в БТРе, при подчиненных, не стал мне ничего говорить, только покачал головой.

Подъехав к фургону, который наверное был штабным, увидел небольшое скопление людей. Там уже были собранны пленные, и молодой командир через переводчика опрашивал одного из них. Немцы стояли толпой под охраной нескольких наших бойцов. У красноармейцев были трехлинейные винтовки с примкнутыми штыками. Мое внимание привлекла форма их касок. Они были с с увеличенными полями, небольшим гребнем сверху и напоминали своим внешнем видом немецкий шлем.

Вытащив из БТРа еще двух немцев, их толкнули в сторону своих. Тем временем, командир полка слушал, что ему докладывал, молодой парень с тремя 'кубарями' в петлицах. Интересно, какую должность занимает этот командир? Начальник штаба? Нет, слишком молод для этой должности.

Взъерошенный и злой, он стоял рядом с переводчиком, а напротив него по стойке 'смирно' стоял невысокий молодой немец в летном комбинезоне. Лицо его исказила гримаса, он нервно подергивал лицом, словно сгоняя мух. Одна щека у него была бледная, а другая в багровых пятнах, он злобно сверкал глазами, но молчал.

— Старший лейтенант! Что удалось выяснить? — спросил Василенко.

— Пришлось вот, оплеухой слегка привести в