Бедняжка относилась к своим догадкам с такой серьезностью, что Карле было крайне неловко разрушать ее иллюзии.

— Никакой судебной ошибки не было, — спокойно сказала она девушке, — на канале нет серийных убийц. Один случай не имеет ничего общего с другим.

— Но ваш муж, он считает…

— А-а… — понимающе улыбнулась Карла. — Вы говорили с Тео. Боюсь, вам не следует принимать его слова всерьез и всему верить. Он мечтатель, живет в своем собственном мире.

— Так, значит… это сделали вы? — уточнила девушка, и на ее красивом лице было написано разочарование.

Карла кивнула:

— Да, это сделала я.

— Понятно… но почему? Мы можем поговорить о причине?

Карла покачала головой:

— В своем электронном письме я ясно дала понять, что не готова обсуждать предысторию. Мне очень жаль.

— В самом деле? Но вы настолько нетипичны — из среднего класса, образованны, не замужем…

— А это имеет какое-то значение? — удивилась Карла. — Я имею в виду мое семейное положение.

— Ну, женщины-убийцы, как правило, соответствуют определенным стереотипным представлениям — обычно они замужем, имеют детей и тому подобное. Вы действительно не укладываетесь в стандартные модели.

— Когда-то я была замужем, и у меня был ребенок, — грустно возразила Карла.

— Да, но… Хорошо. — Криминалист явно зашла в тупик и, растерявшись, с надеждой окинула взглядом комнату. Так обычно поступают люди на вечеринках, если столкнулись с занудой и хотят найти компанию поинтереснее. — Что ж, — сказала она наконец, — можете ли вы хотя бы сказать, сожалеете вы о содеянном или нет?

Признание, которое Карла сделала в полиции, было далеко не полным и, по сути, могло считаться признанием лишь наполовину. Полицейские получили только голые факты без каких-либо пояснений. Однако, признаваясь в убийстве, Карла напрочь отмела возможность того, что поступок Дэниела был детской ошибкой. Она говорила об истязании и манипулировании, и сомнений у нее не было.

Но теперь, когда она позволила своему разуму свободно блуждать — а что еще ему оставалось там делать? — он забирался в такие дебри, что ей становилось не по себе.

Это разум задавался вопросом, а могло ли то, что она в приступе ярости приняла за манипулирование, на самом деле оказаться чем-то другим? Что, если это было не расчетливым манипулированием, а своеобразным проявлением любви? Потому что иного он и не знал? Может, история, которую она сочинила, была ничуть не правдивее мифа, созданного для себя Дэниелом?

Эта дорога была темной с самого начала и стала еще темнее, когда Карла поняла, что движение здесь одностороннее: если ступить на нее, обратного пути уже не будет.

Теперь, размышляя о содеянном, Карла видела свои поступки в ином свете. Без анестезии страха и возбуждения (да, в тот момент она ощущала эмоциональный подъем) она ясно осознавала, что совершила. Кровь… Сколько же ее было! Звуки, которые он издавал, тошнотворное бульканье у него в горле, дикая белизна его глаз, запах железа, мочи, агонии и ужаса.

Должно быть, она сошла с ума. Сможет ли она свыкнуться с этой историей? Сможет ли убедить себя, что обезумела от боли, горя, что не понимала, что делала?

Сидя в комнате для посетителей самой большой женской тюрьмы Европы, где она содержалась вместе с растерянными, подавленными, обездоленными узницами, среди которых, конечно же, попадались и самые отвратительные представительницы женского населения Великобритании, она спрашивала себя: действительно ли ее место здесь?

Что, в конце концов, она бы сделала по-другому, если бы сохранила ясность рассудка? Будь она в здравом уме, могла бы она такое совершить? Могла бы спокойно жить дальше, заперев знание о том, что сделал Дэниел, где-то в глубинах сознания? Только как бы она могла так поступить, находясь в здравом уме? Как могла выбрать жизнь в том мире, в котором бы продолжал жить Дэниел? В котором она могла бы видеть его, дышать тем же воздухом, что и он? В мире, в котором существовала возможность, что она будет испытывать к нему какие-то добрые чувства — нежности или чего-то сродни любви.

Такую возможность она должна была уничтожить.

— Миссис Майерсон? Вы сожалеете о содеянном?

Место действия для этой книги выбрано не случайно и навеяно атмосферой улиц и домов на Риджентс-канал, который пересекает Ислингтон и Клеркенвелл в Лондоне. Описание домов и улиц не всегда соответствует действительности: я позволила себе дать волю воображению там, где посчитала это целесообразным.

Спасибо Саре Адамс и Саре Макграт за их потрясающую редакторскую работу и безграничное терпение.

Спасибо лучшим агентам по обе стороны Атлантики, Лиззи Кремер и Саймону Липскару, за их блестящие советы и неизменную поддержку.

Спасибо Кэролайн Макфарлейн, победительнице благотворительного аукциона CLIC Sargent, за разрешение использовать свое имя.

Спасибо моим первым читателям: Петине Гаппа, Фрэнки Грею и Элисон Фэйрбразер.

А еще спасибо Саймону Дэвису, потому что только Богу известно, какими непростыми были последние три года.