Народу в замке проживало много, причем физиономии большинства встречающихся по пути церковников выглядели предельно озабоченными и даже угрюмыми. Я проказливо хихикнула под прикрытием своего покрывала – чего тут непонятного: они до сих пор меня ищут. И чую, будут искать еще очень долго…

Я благополучно миновала третий и четвертый этажи цитадели церковников и уже почти расслабилась, предвкушая долгожданную близость свободы. Ну, еще немного, еще чуть-чуть, и – «ура», я покину стены сего негостеприимного замка! Увы, эта преждевременная радость едва меня и не сгубила…

Очутившись на последнем, пятом, этаже, я неожиданно налетела на двух дюжих монахов, охраняющих лестничный пролет. Их мощные фигуры начисто загораживали проход, а в руках церковники держали короткие мечи. Причем поигрывали этими мечами с очевидным знанием дела, умело и слегка небрежно, как обычно держат то, чем пользуются весьма часто и весьма успешно.

– Зачем пришла, сестра? – удивился первый.

– Пароль? – куда жестче потребовал другой.

Я стушевалась, не зная, что делать дальше.

– Простите, братья, – жалобно запищала я, – отец Бернардин прислал меня за книгой, а пароль-то и не назвал. Наверное, забыл…

– Проходи, скромница, тут всяких книг полно! – дружелюбно улыбнулся первый.

Я с облегчением перевела дух, поздравляя себя с негаданной удачей, но не тут-то было.

– А ну, стой! – грубо схватил меня за руку второй монах. – Я не знаю никакого отца Бернардина. Открой лицо…

Понимая, что лучший способ защиты – нападение, я решительно толкнула в грудь первого монаха, вынудив его изумленно отшатнуться, юркнула в узкий проход, образовавшийся между ошарашенными моей наглостью церковниками, и помчалась по коридору. Судя по всему, верхний этаж замка представлял собой книгохранилище, ведь направо и налево от себя я замечала множество открытых дверей, за коими высились пыльные стеллажи со всевозможными свитками и книгами. Но я искала не это…

Вслед мне летели возмущенные крики: «Стой! Не уйдешь!» – и раздавался слаженный топот нескольких пар ног. Судя по шуму, число моих преследователей возрастало с каждой минутой. А это значило, что если я сейчас же не найду тот, всеми забытый выход наружу, обозначенный на плане замка, то мне – конец. Меня поймают и неминуемо казнят! Ох, лучше бы эта карта меня не подвела…

Коридор закончился внезапно – резким поворотом, завернув за который, я очутилась перед массивной дверью, окованной ржавыми железными полосами. Получается, карта не врала! Я облегченно выдохнула, сбросила сильно мешающее платье, обеими руками взялась за прикрепленное к двери кольцо и потянула на себя чудовищно тяжелую створку. Дверь неохотно поддалась, и…

Улыбка медленно сползла с моего лица, сменившись гримасой отчаяния… Так вот почему стражники орали: «Не уйдешь!», так вот почему эту дверь даже не потрудились запереть! Вернее, нет, ее не забыли, ее просто игнорировали, посчитав недостойной внимания. Ее буквально сбросили со счетов. А все потому, что уходить с верхнего этажа замка Альба было попросту некуда, ну если только в небо!.. За распахнувшейся дверью я обнаружила крохотную, ничем не огороженную площадку декоративного балкончика, а ниже разверзлась пустота чудовищного обрыва! Балкон свободно нависал над бездной, под моими ногами клубился плотный вечерний туман, из коего доносился рокочущий шум близкого водопада. Наверное, здесь очень приятно любоваться звездами и предаваться романтическим мечтам, но уходить отсюда совершенно некуда – ну разве что прямиком в бездну, бросившись в пасть поджидающей внизу смерти!

Итак, мой побег не удался, закончившись полнейшим фиаско. Я стояла на самой кромке балкончика, нервно пошатываясь от растерянности и горького разочарования.

– Иди сюда, глупенькая! – уговаривали меня столпившиеся возле дверей церковники. Кажется, среди них был тот самый монах, который ласково назвал меня «скромницей». Видимо, я вызвала в нем жалость и сочувствие к моей незадачливой судьбе. – Разобьешься ведь!

Но я упрямо тряхнула головой и сделала еще один шаг назад, ощутив, как каблуки моих сапог повисли в пустоте.

Добрый монах понимающе вздохнул…

– И пусть ее, – чуть слышно, словно разговаривая с самим собой, пробормотал он. – Возможно, это все-таки лучше, чем пытки и костер…

Услышав про уготованные мне пытки, я содрогнулась от ужаса.

– Молчи, дурак! – укорил его суровый напарник. – Новый епископ приказал поймать девку живой, ему интересно, как она сумела сбежать из каземата. Иди сюда, лживая дрянь, – он глумливо протянул ко мне руку, – тебя ждут дыба, раскаленные щипцы и плети…

Подобная перспектива меня ничуть не прельщала. Какая жалкая смерть – погибнуть в руках беспощадного палача. Нет, не дождетесь, ведь я – баронесса де Вилле, Хозяйка кукол, и ни за что не сдамся на милость жестоких церковников. У меня еще осталось право последнего выбора – самой решать, какой именно смертью я предпочту умереть. А я выбираю свободу!

Естественно, я не удержалась от детской шалости – не отказала себе в удовольствии напоследок насолить своим преследователям: сложила пальцы в увесистую дулю и показала ее церковникам, мстительно фыркнув в их обескураженно вытянувшиеся морды. А затем широко раскинула руки, отклонилась назад и вперед спиной рухнула в бездну, милосердно распахнувшую мне свои смертельные объятия…

Трудно сказать, что именно я чувствовала, пролетая сквозь густой слоистый туман, похожий на молочный кисель. Меня раздирали абсолютно противоречивые эмоции: страх, гордость за себя и за свой отчаянный поступок, сожаление о рано оборвавшейся жизни и еще много чего другого. А еще, наперекор всему упрямая, я напрочь отказывалась верить в перспективу скорой смерти. Наверное, даже находясь на волосок от гибели, человек не способен полностью осознать всю масштабность понятия «смерть» и поэтому до конца надеется на спасение. Хотя на что или на кого стоило надеяться мне? Лаэн и капитан-«пуговица» – далеко, а в помощь богов я не верю… Поэтому остается одно – придется безропотно принять то, что уготовила мне судьба.

Итак, я летела сквозь туман. Самым страшным в тот момент было внезапно пришедшее понимание, что меня вот-вот не станет, а вселенная продолжит невозмутимо вертеться, точно такая же, как и прежде, – непреклонная, невредимая, неостановимая. Отведенное мне время незаметно текло в сторону смерти – бесполезное и ненужное, оно не волновало, не помогало и не мешало жить. Мне показалось, что тот полет продлился целую вечность, хотя на самом деле вряд ли занял больше нескольких секунд. А потом я услышала все нарастающий невнятный шум и болезненно ударилась спиной обо что-то твердое.

«Вот она – смерть!» – выспренно подумала я, пытаясь рассмотреть те светлые врата в иное измерение, о коих слышала так много баек и небылиц. Однако то, что я видела теперь, выглядело весьма обыденным: надо мной по-прежнему расстилалось черное ночное небо, украшенное искорками едва начавших разгораться звезд. «Странно!» – промелькнуло у меня в голове. А затем я крепко зажмурилась и… потеряла сознание, надо полагать, не по какой-то физической причине, а скорее всего от банального волнения и перенесенного стресса.