— Бред какой-то, — дернула плечом Елизавета и взглянула на своего могучего кавалера, но тот ее не поддержал, потому что очень сосредоточенно разглядывал пульт от телевизора. Значит, он тоже в этом замешан, без сомнений заключил майор.

— Если хотите знать, мне ваш Панов вообще не нравился, он сам ко мне лез со своими букетами, ресторанами и прочей чепухой, — нервно подергиваясь, принялась жаловаться Елизавета. — Я только из-за Пашки с ним и встречалась, не хотела, чтобы у того неприятности были.

— А неприятности все же случились. А кстати, сегодня вроде бы понедельник, середина дня, а вы дома, — неожиданно поменял тему разговора майор, — вы разве не работаете?

— Нет. Я в университете учусь, — гордо вскинув головку, заявила барышня.

— А в каком, позвольте полюбопытствовать?

— В Гуманитарном.

О таком университете Станислав Дмитриевич никогда не слышал, но это ничего не значило, вузов после девяностых годов в стране открылось великое множество, вероятно, и такой имеется.

— Скажите, Елизавета, а где вы были в ночь с шестого на седьмое июня?

— Дома, разумеется. И кстати, не одна. У меня подружка в гостях была, — самодовольно сообщила девица, а майор едва не рассмеялся от радости.

— Будьте любезны сообщить имя и фамилию подруги, а также ее номер телефона, — строго велел он ей, ничем не выдав своих чувств.

— Пожалуйста. Алиса Крошкина. — И Елизавета продиктовала ему номер телефона подруги.

— Ну, а вы, молодой человек, что делали в ночь с шестого на седьмое?

— Что? — Толстяк тревожно вздрогнул и вытаращился на майора. — Я? А я-то тут при чем?

— Ну как же, ваша девушка встречается с посторонним мужчиной, а вы тут ни при чем?

— Да она мне не девушка, так, встретились пару раз, — не обратив внимания на прожигающий взгляд Елизаветы, сообщил здоровяк.

— И все же, где вы были в указанное время? — настойчиво повторил свой вопрос майор.

— Дома спал, — буркнул неохотно толстяк, очевидно, не выдумав ничего лучшего.

— Будьте так любезны, сообщите мне ваше имя, адрес и номер телефона. На всякий случай, — доставая блокнот, настойчиво попросил Станислав Дмитриевич.

«Как же это я удачно зашел!» — радовался майор Авдеев, покидая квартиру Елизаветы Барышниковой.

— Семенов? — усевшись в машину, набрал телефон отдела Станислав Дмитриевич. — Пришли-ка ребят по адресу Богатырский проспект… Надо взять под наблюдение, — отдавал он распоряжения, торопясь выехать со двора, — а вторую машину пошли по адресу Серебристый бульвар…

Самого Павла Барышникова майор был намерен задержать.

Но прежде чем отправляться к себе в комитет, Станислав Дмитриевич успел заскочить к девушке Алисе Крошкиной и без всякого труда выяснить у нее, что здоровенный детина, находившийся в квартире Елизаветы Барышниковой и назвавшийся Егором Васильковым, на самом деле давний приятель ее брата. Что с Елизаветой они встречаются уже года три и даже собираются пожениться. Что некоторое время назад Лизке удалось каким-то образом подцепить богатого папика. И что вроде как познакомились они не случайно, а Лизкин брат у этого самого папика шофером работает. Папик за ней ухаживал, водил в дорогие рестораны. Дарил подарки и цветы, а Егор в это время тихо помалкивал в сторонке.

Сперва Лизка хвасталась, что папик на ней женится, но что-то там у них не заладилось. Лизка даже проболталась однажды, что Павел, брат ее, чтобы из папика денег выбить в качестве компенсации, пытался убедить того, что Лизка беременна. Но папик не повелся, денег не дал, а Павла обещал с работы выгнать.

Так что выходит, зря Лизка целый месяц его окучивала, взахлеб делилась подруга Елизаветы Барышниковой. Да и в общем, на прощание заключила девушка Алиса, сразу было ясно, что ничего у Лизки не выйдет! С ее носом и плоской грудью такого насоса никогда не заарканить, ну и с интеллектом у нее не очень, еле-еле сессии сдает, при том, что у них вуз для тупых. Если деньги платишь, диплом выдадут всем. Что ж, Алиса, пожалуй, была права. Сергей Борисович Панов предпочитал девушек умных, успешных, интеллектуально развитых. Что же касается внешности Елизаветы Барышниковой, то особенных изъянов Станислав Дмитриевич в ней не заметил, хотя и выдающейся красавицей ее назвать было сложно, так, ничего особенного. Для Панова-старшего определенно бледновата.

— Клады и сокровища? — с улыбкой переспросила Никиту Зоя Александровна, двоюродная сестра покойной Аглаи Игоревны Болотниковой. Сегодня Никита Грязнов по заданию майора весь день посвятил общению с родственниками покойного Панова, начал с Николая Леонидовича, брата покойной Болотниковой, и его потомков, а вот теперь добрался и до Зои Александровны.

— Знаете, Никита, это только в детективных фильмах каждый старинный род имеет душераздирающие тайны, спрятанные сокровища и клады, карты и ключи к которым потеряны. У нас была очень добропорядочная семья. Даже можно сказать, скучная. Жили, служили, рожали детей, берегли честь и традиции, а вот над золотом не чахли. Не имели сказочных богатств, как Юсуповы, но и не разорялись вследствие чьих-то неумеренных пороков, — спокойно рассказывала Зоя Александровна. — Все, что было ценного в семье на момент начала революции, в основном конфисковали. Имения, дома. Мебель и картины прабабушка бросила вместе с квартирой, когда устроилась гувернанткой к члену Петросовета. Драгоценности, которые она сохранила, частью продали в революцию, надо было как-то выживать, частью в блокаду. Больше ничего не осталось.

— Ну, может, не настоящий клад, а какая-нибудь легенда в семье сохранилась? Наподобие сказки, — пытался хоть что-то выдоить из пустой беседы Никита.

— Увы, молодой человек, даже сказок не осталось. Главной сказкой нашего детства был рассказ о том, как наши с Колей родители в детском доме выжили, как без родителей остались, как в Ленинград вернулись. А о том, что было до того, говорили мало и шепотом. Сожалею. — Она развела руками. — Думаю, что если и были у Ариши с Сергеем деньги и драгоценности, то только ими же и нажитые. Но если вы все же хотите послушать о старых добрых временах, — видя разочарование Никиты, со вздохом проговорила Зоя Александровна, — поезжайте к подруге тети Аглаи, Лидии Георгиевне Зенцовой. Она тоже происходит из древнего княжеского рода, и ее семье удалось выжить после революции. Может, она вам что-нибудь расскажет?

И Никита поехал. А что делать, не возвращаться же к майору с пустыми руками?

— Проходите, проходите, — любезно предложила Никите сухонькая маленькая старушка в темном строгом платье, с уложенными в прическу жиденькими седыми волосами. — Вы, значит, Никита, простите, не расслышала по телефону ваше отчество.

— Просто Никита, — засмущался старший лейтенант. По имени-отчеству его пока еще называли крайне редко, и в основном майор Авдеев, когда бывал им крайне недоволен, так что ассоциации с отчеством у Никиты были самые негативные.

— Ну, что ж, присаживайтесь, слушаю вас, молодой человек, — устраиваясь в старинном кресле с высокой спинкой, проговорила хозяйка квартиры.