Эти заранее продуманные фальшивые слова перемежались поцелуями. Сначала короткими, резкими, потом долгими и тягучими. Она целовала его в губы так, словно хотела слиться с ним в единое целое, чтобы уже никогда не разделяться. Целовала шею, грудь, рубашка куда-то подевалась. Ее руки ласкали именно там, где надо, и от этих похожих на путы прикосновений Максим таял, словно воск, с трудом хватаясь за спасительную мысль о ее измене.

— Прости меня, любимый, прости, забудем все, начнем сначала. Я люблю тебя! — нудила свое Анька, не забывая о ласках и поцелуях, которые становились все откровеннее, все жарче, и Максим стал поддаваться, отвечать на поцелуи, против воли, стыдясь себя, не желая сдаваться и чувствуя, что теряет контроль. «Бремя страстей человеческих», — крутилось в его голове. Бремя страстей человеческих…

«Полина! Полина! — вспомнил вдруг Максим и словно увидел перед собой в алом жару Анькиной страсти тоненький спасительный серебристый лучик, будто рассекший обволакивающее удушающее покрывало, сплетенное Анькиным шепотом и объятиями. — Полина, спаси меня!» И случилось чудо.

Максим только так и мог об этом думать. Чудо.

— Максим, что это значит? — сквозь жаркий шепот, рассекая его плотную душную завесу, прорвался чистый, свежий как глоток горного воздуха, звонкий серебряный голос.

— Полина! — рванулся к своей спасительнице Максим.

Полина стояла в дверях спальни — тонкая, серебристо-голубая — и смотрела на них холодным как лед величественным взглядом. Максиму она даже показалась выше ростом. Она представилась ему светлым ангелом, посланцем воинства небесного, снизошедшим на землю ради его спасения. Его радость была так безгранична, что впору было прослезиться.

— Ты что, не видишь, что мешаешь нам? Убирайся! — вынырнула из-за Максима раскрасневшаяся, с опухшими от поцелуев губами Анька.

Она, оказывается, успела уже скинуть с себя и майку и бюстгальтер и теперь красовалась растрепанная и полуголая. Максим очень испугался, что Полина ее послушается.

Но та лишь взглянула на нее вскользь, как на незначительную мелочь, и протянула Максиму руку.

— Пойдем обедать, я уже на стол накрыла. — А когда Максим, ухватившись за тонкую прохладную ладонь, вырвался из Анькиных объятий, Полина неожиданно обняла его, легко обвив руками шею, и поцеловала в губы, и Максим то ли от неожиданности, то ли потому, что минуту назад пережил сильный стресс и был совершенно беззащитен, вдруг поплыл. Обхватил ее обеими ручищами, так что у нее едва ребра не захрустели, и впился таким поцелуем, какими даже Аньку никогда не целовал. Да и вообще никого и никогда.

12 июня 2018 г. Санкт-Петербург

Ну что ж, сидя в машине, размышлял майор Авдеев, пока Панов-младший с библиотекаршей ищут клады, ему стоит заняться поисками убийцы, в крайнем случае они перейдут к примитивному методу ловли на живца, но было бы неплохо опередить преступников. А следовательно, пора бы нанести визит Павлу Барышникову и его сестрице. Из того, что поведала майору секретарша Панова, складывалась неплохая версия.

Во-первых, месть, во-вторых, вертясь возле Панова и постоянно засовывая нос в чужие дела, Барышников мог что-то пронюхать про семейные сокровища, и когда роман сестры с Пановым закончился, решил поживиться за счет несостоявшегося зятя, а в процессе выведывания тайны слегка увлекся. Кстати, ребята настойчиво опрашивали жильцов подъезда, не видели ли они в тот день в доме посторонних, а был ли Барышников для соседей посторонним? Или на него никто не обратил внимания? Вопросов к водителю накопилось множество, но вот как лучше поступить? Нанести визит самому Барышникову или сперва побеседовать с его сестрой?

— Добрый день, а вам кого? — с интересом рассматривала Станислава Дмитриевича стоящая в дверях девица лет двадцати двух.

— Вас. Вы Елизавета Барышникова?

— Да.

— Значит, определенно вас, — улыбнулся обаятельной улыбкой майор, и Елизавета улыбнулась в ответ.

— А что вам от меня нужно? — уже не без кокетства поинтересовалась барышня.

— Очень хотелось побеседовать. Вы позволите войти?

И легкомысленная сестра Павла Барышникова без дальнейших расспросов впустила в квартиру постороннего мужчину.

Впрочем, причина подобного легкомыслия стала ясна майору уже через пару секунд. В комнате, куда провела его Елизавета, развалясь в кресле, смотрел телевизор здоровенный детина ростом под два метра и весом килограммов сто пятьдесят. Лицо у молодого человека было маловыразительное, глазки маленькие, зубы крепкие, желтые, уши какие-то помятые, очевидно, они неоднократно ломались в драках. Майор от такого сюрприза едва не крякнул.

— Ну, что же вы? — не без насмешки поинтересовалась коварная Елизавета. — Проходите, присаживайтесь. Вы же поговорить хотели?

— А это кто? — заметил наконец гостя здоровяк и окинул его отнюдь не гостеприимным взглядом.

— Не знаю. Сказал, что поговорить хочет, — пожала худенькими плечиками Елизавета, присаживаясь к здоровяку на подлокотник.

А может, именно с этим здоровяком Павел Барышников мучил покойных супругов Пановых? — пришла в голову майору догадка. В таком случае ему определенно понадобится подмога. Майор Авдеев не то чтобы струсил, просто здраво рассчитал свои силы.

— Слышь, ты кто такой? Тебе че надо? — поинтересовался здоровяк, исподлобья разглядывая майора.

— Майор Авдеев, Следственный комитет Петербурга, — привычно представился майор. — Расследую дело об убийстве супругов Пановых, Сергея Борисовича и Арины Николаевны.

— Ну, а от нас чего надо?

— Поговорить. Как я уже объяснил Елизавете Андреевне.

— Ну, валяй, — позволил здоровяк, выключая телевизор.

— Елизавета Андреевна, расскажите о своих отношениях с Сергеем Борисовичем Пановым, — присаживаясь в свободное кресло, попросил майор.

— О каких отношениях? Я даже не знаю, кто это, — пожала плечиком Елизавета, глядя куда-то в окно.

— Разве? А по свидетельству сотрудников офиса, — секретаршу Панова майор решил не выдавать, — вы неоднократно бывали в его офисе, а некоторые считают, что у вас с покойным был непродолжительный роман.

— Интересно, кто это считает? — тут же встрепенулась Елизавета. — Это, наверное, Дашка так считает, секретарша его? Самой не удалось Панова в койку затащить, теперь на других клевещет?

— Вот видите, оказывается, вы хорошо знакомы с секретаршей Панова, — поймал ее на слове Станислав Дмитриевич. — Так что же у вас было с Пановым и почему вы так скоропалительно расстались?

— Надоело, вот и расстались, — ничуть не смутившись собственным недавним враньем, небрежно бросила Елизавета.

— Да? — с сомнением проговорил Станислав Дмитриевич. — А по моим сведениям, Панов разорвал ваши отношения потому, что ваш брат Павел Барышников стал очень уж развязным, беспардонным, начал наседать на своего шефа, даже требовать, чтобы он развелся с женой и женился на вас, пытался его шантажировать.