– Я с тобой, сын, что бы ни случилось! – Она ещё держалась, глотая слёзы.

– Мам, но как ты могла?! – В его голосе было столько боли и изумления, что у Валентины защемило сердце.

– Приезжай, – тихо сказала она.

В тот же день, вечером, она увидела в репортаже Лолы заваленную снегом избушку с заколоченными окнами и покосившимся крылечком.

– Дом таинственной Валентины найден! – бодро сообщила журналистка. Камера проползла по дороге, взяв общий план.

Валентина узнала Рыночную улицу, ветхий ларёк, где мама когда-то покупала саженцы, и старое здание почты. Ей представилось, как итальянский зритель, затаив дыхание, следит за картинами, возникающими на экране, ожидая, как на пороге появится сама героиня.

– Это дом, в котором родилась Валентина и прожила бо́льшую часть своей жизни, – продолжала Лола. – Дом, где она сделала первые шаги, откуда пошла в школу, затем на работу и, наконец, уехала в Италию.

«Здорово нагнетает! – невольно отметила женщина. – Но как она собирается вывернуться? Видно же, что он пустой». Она испытала облегчение, поняв, что журналистка потеряла след и идёт по ложному пути.

– К сожалению, сейчас, как вы поняли, здесь никто не живёт. Дом заброшен, но мы узнали, что таинственная Валентина переехала в город. Расследование продолжается!

Валентину всегда поражало, как Лола умела держать внимание зрителя до последней секунды своего репортажа и ставить в финале такой знак вопроса, что обескураженный народ ещё долго обсуждал увиденное, с нетерпением ожидая продолжения. Надо было отдать ей должное, она никогда не называла Валентину «матерью убийцы» или «женщиной Казини». В её эфирах та всегда фигурировала как «таинственная Валентина», что примиряло женщину с её сообщениями и даже вселяло надежду. То, что журналистка сбилась со следа, давало Валентине небольшую передышку, но Михаил больше не объявлялся.

Звонок в дверь вывел её из тяжёлых раздумий. «Миша! Наконец-то! – было первой её мыслью. – Но у него есть свой ключ…» Уже подбежав к двери, она остановилась и посмотрела в глазок. Искажённое увеличением глазка, на неё смотрело серьёзное лицо телеведущей Лолы. Валентина замерла, быстро пошла в комнату, сняла халат, надела джинсы и свитер. Звонок повторился, разрезав ей сердце.

Лола позвонила ещё раз и насторожилась. Не может быть! Из-за двери слышалась итальянская речь. «Итальянское телевидение!» – догадалась она. Ей вдруг стало неловко. А что если Андреева видела её репортаж из якобы родительского дома?!

Дверь резко отворилась. Перед Лолой предстала миловидная и решительно настроенная пожилая женщина. Только в глазах её, пронизанных болью, угадывалось скрытое страдание.

– Добрый вечер! Я к Андреевой Валентине Ивановне.

– Это я, проходите.

Лола вошла в комнату, служившую гостиной. Небольшая, чистая, с современной мебелью квартира, несколько акварелей с видами Италии на стенах, телевизор, транслирующий итальянский Пятый канал…

– Как вы меня нашли? Вы же только сегодня показали непонятную избу, представив её как «бывший дом Валентины».

Было ясно, что женщина узнала Лолу и представляться не нужно. От такого неожиданного вступления журналистка чуть стушевалась.

– Бывает, и мы ошибаемся… – «Не буду же я ей всю подноготную выкладывать», – подумала она. – Но ваш старый адрес проживания мне теперь тоже известен: улица Руднева, одиннадцать.

Лола огляделась, присматривая место для сумки со скрытой камерой, но что-то не давало ей действовать как в обычных случаях. Эта милая, сдерживающая внутреннюю боль женщина вызывала у неё сильное сочувствие.

– У меня к вам очень много вопросов… если вы не против. – У Лолы не было времени на пространное вступление.

– И у меня к вам. Вы же были в «Кампо Императоре»? – Валентина подвинула Лоле стул. – О своей личной жизни я вам ничего рассказывать не собираюсь, но что случилось с сыном в горах, сама не представляю. Да и был ли он там на самом деле? Он мне сказал перед отъездом в Италию, что собирается подзаработать и подучить язык… У нас же после Нового года почти две недели выходных и… и… – Самообладание оставило её, она развернулась и вышла.

– Знаете что, – начала Лола, когда Валентина вернулась в комнату и поставила перед собой недопитый стакан с водой, – давайте просто поговорим. Может, вам легче станет… – Почему-то на этот раз она не могла «идти по трупам» и даже не включила скрытую камеру.

– Может, и к лучшему, что вы меня так быстро нашли… – Валентина вполне справилась с собой и тоже присела. – Скажите, вы видели Михаила в горах?

– Так, значит, вашего сына зовут Михаил, – констатировала Лола. – Нет, я даже понятия не имею, как он выглядит.

– Я смотрела все ваши репортажи из «Кампо Императоре», где были показаны все постояльцы отеля. Моего сына среди них не было, но всё же я не могла не уточнить это у вас, потому что, возможно, вы не всё говорите в своих эфирах. Возможно, что-то рассказывать запрещает полиция, чтобы не помешать расследованию, тем более с таким следователем, как Капелини.

– Это вы точно заметили, с Капелини сложно сотрудничать. Но то, что вашего сына никто не видел, ещё не значит, что его там не было. Самый простой способ это проверить – сравнить обнаруженную на месте преступления ДНК с его генетическим материалом.

Валентина дёрнулась, как от пощёчины.

– Не знаю, где он находится… Только сегодня с ним разговаривала, просила приехать.

– Так он в России?! – воскликнула Лола.

– Сейчас да. – Женщина опустила голову. – Сама не понимаю, что происходит. Мой сын никогда не видел Миндадори и тем более служителя канатной дороги. Хотя… когда он ездил в прошлом году на сезонную работу в Италию, он ведь с кем-то общался…

– А где он работал?

– Подрабатывал официантом в «Кампо Императоре»…

– В «Кампо Императоре»?!

Лоле стало по-настоящему жаль Валентину. Михаил наверняка хорошо ориентировался в этом отеле и знал, где можно отсидеться и спрятаться, а где лучше подстеречь человека. Он приехал специально и всё подготовил заранее! Боже мой, бедная женщина! Но мотив… мотив преступления?! Что могло связывать Михаила и мэра города Аквила? Что общего было у сына Валентины с Уго? Где и в какой точке пересеклись судьбы этих трёх людей?

– Вы задумывались о том, что могло произойти с вашим сыном? Мог ли он совершить подобное деяние, а главное, почему?

«Наверное, я зря задаю такие вопросы… Что может ответить убитая горем мать?»

– Я думаю об этом постоянно, днём и ночью! И… и… – Валентина сдержала слёзы. – Расскажите мне, пожалуйста, обо всём, что произошло тогда в отеле, я вас очень прошу! Может быть… может быть, какие-нибудь мысли мне придут в голову, какие-нибудь ассоциации, предположения…