class="p1">- Я так понимаю, пока жирную точку в деле этого грёбанного завода не поставим, житья нам не будет. Лялька, твою мать, всё, что делаю, это всегда с оглядкой на тебя. Хотел как лучше, естественно, получилось, как обычно. Знал же, блядь, что так будет. Нет, опять промолчал. Жди здесь,

- приказал он и показал пальцем на стул.

Села, скрестила руки на груди и раздраженно покачиваюсь.

- Вот, - хлопком Вадим пригвоздил к столу бумагу. - Читай медленно, вдумчиво, потом ответишь, правильно я поступил, что быстро снес завод или нет.

- Что это? - брезгливо глянула на листок и отпихнула его от себя.

- Читай! - вернув документ на место, рявкнул мужчина.

Предо мной лежал акт обследования нежилого помещения независимой экспертной организацией. Датировался документ 2013 годом. Пробежалась по нему сверху вниз, и на заключении задержала глаз. Вывод был таков: здание завода комиссия, в составе такого-то и такого-то, признала аварийным, и оно подпадало либо под капитальный ремонт, либо под снос. На выбор собственника.

«Нет, не может такого быть», - с ужасом подумала я и пробежалась ещё раз по строчкам.

Нет, поняла всё верно, здание признано опасным.

Перевернула листок. С обратной стороны, кроме подписей членов комиссии, стояла и подпись отца.

- Лялька, этот акт нашли в сейфе, в твоем кабинете. Он не единственный. Под ним лежал ещё один с такой же датой и номером, с разницей в выводах комиссии, - Вадим отставил стул и сел рядом. - Во втором и, как предполагаю, более позднем, значились лишь мелкие недостатки по конструкции и фасаду. Не знаю уж зачем, может завод хотели продать или ещё что-то, но руководство обратилось в фирму для экспертного заключения по поводу пригодности здания. Им его выдали, оно не понравилось. Нечистоплотной конторке заплатили, и лихо нарисовался новый акт, в котором никаких проблем не существовало.

- Руководство завода, - повторила я за Вадимом. - Это ты так имя моего отца обруливаешь. Конечно, руководство ведь звучит - непонятно кто. Но за ним нет инкогнито, за ним стоит мой папа, который ни разу в жизни нечестно не поступил. Он бы никогда не позволил ни то, что мне переступить порог аварийного здания, он бы собаку на территорию близко не пустил. А ты сидишь и утверждаешь, что он подвергал опасности людей, себя, меня. Да?

От осознания того, что клевещут на отца, хотелось наброситься на Вадима и выдрать ему лживый язык. А больше всего бесило его праведно­гневное лицо, по которому так и тянуло залепить увесистую пощёчину.

- Нет разницы, кто спровоцировал ситуацию. Мне это не интересно. Я говорю, что волосы дыбом встают, как представлю, что ты работала в здании, которое могло в любой момент рухнуть. Какая теперь забота, кто подписал эту долбаную бумагу. Ты хоть представляешь, сколько жизней висело на волоске несколько лет?

- Какие громкие слова! Да ты актёр, слезу ещё пусти, - ехидно протянула я, а сама сгораю от желания скомкать злосчастный документ и запустить его в лицо Вадиму. - Знаешь, ненаглядный мой, что я думаю по поводу всего этого попахивающего говницом дела? Это всё фикция! Никакого обследования никогда никто не проводил, со зданием всё в порядке. Ты просто подстраховался и, чтобы я особо не бушевала из-за скорого сноса завода, решил вот этим, - потрясла перед носом Вадима актом, - заткнуть мне рот на всю жизнь. Смотри, ненормальная что ты спасала и отстаивала. Уйму народа чуть на тот свет не отправила. А я герой расчудесный, прискакал на белом коне и всех спас. В ножки мне теперь кланяйся и до конца дней благодари.

- Бля-я-я. - Вадим потер виски и грязно матюгнулся. - Что за дрянь сидит у тебя в голове и рассуждает. Лен, включи уже мозг, потому что мой от такой херни кипит.

- А мне по ходу нечего включать, раз с тобой связалась. Это каким изворотливым надо быть, чтобы так подло свой зад прикрыть. Сунул мне поддельный акт. Конечно, его же теперь не оспоришь, здания-то нет. Отец мой в могиле, оправдаться не сможет, зато ты раз-два и в дамках.

- Замолчи, - злобно прошипел мужчина. - Рано или поздно, ты пожалеешь о своих словах, но ни ты, ни я, их уже не забудем. - Поэтому, Лялька, молчи, поняла! - Орлов сорвался на крик и как ошпаренный выскочил из кухни.

Хлюпая распухшим носом, утирала непрекращающиеся слёзы, а из соседней комнаты доносились звуки, как Вадим, хлопая ящиками и постоянно что-то роняя, собирается. Сколько прошло времени сказать не могу, но точно недолго, и взбешённый мужчина, не нарушая границ кухни, из коридора, мне сообщил:

- Нам обоим надо остыть, а то друг другу наговорим. Я дам нам эту возможность.

Глава 31

Звенящая тишина давила. Ведь утро и должно быть светло, а перед глазами всё как в тумане. Вадим, громко хлопнув дверью, ушёл, а у меня нет ни желания, ни сил куда-то идти и что-то делать. Забралась бы под одеяло и выла там как белуга. Орлов просчитался. Худший вариант - опорочить имя отца. Если бы он честно признался, что прибыль важнее меня, да, я бы поскребла ногтями, оскалилась, поорала, но успокоилась и как обычно заткнулась. А теперь как мне его рядом терпеть? Из памяти ведь не вычеркнешь, не забудешь о грязном оскорбительном вранье.

Собрать волю в кулак и отлипнуть от стула никак не получалось. Я, шатаясь из стороны в сторону, тупо пялилась на проклятый документ, пока меня не смутила и одновременно не заинтересовала его дата.

- 27 июля 2013 года. Июль. 27-ое число. Июль, шептала я, пока не выкрикнула. - Вот ещё одно доказательство подлога! Не мог отец этот документ подписать. Мы же с ним каждый год с середины июля до середины августа где-нибудь да отдыхали.

Ну, Орлов, сволота!

Подскочила и понеслась в спальню. Там ноутбук, а в нём фотографии. Я их всегда тщательно в папки сортирую, подписываю в названии и место и время. Суну их Вадиму под нос, посмотрим, как он запоёт.

Долетела до комнаты, и пока ноутбук загружался, в голову забралась тревожная мысль. Орлов тот ещё проходимец но далеко не глуп. Как он мог так мощно с датой облажаться? Сам же руководитель и наверняка не раз и не два, когда куда-нибудь уезжал или брал отпуск, свои полномочия директора на заместителя перекладывал. Почему он