– Вуаля! – гордо сказал Николас, но звезда вдруг погасла, и лицо парня сделалось плаксивым. Он испуганно всмотрелся в пустоту, а потом вдруг его глаза начали вращаться. Невесть откуда появившаяся билетерша подхватила Повелителя Звезд под руку, помогая спуститься со сцены.

– Пустота, – бормотал Повелитель Звезд. Его волосы стояли дыбом и искрили. – Пусто! Пусто! Холодно! – вопил он, заглушая успокаивающее бормотание билетерши. – Звезды… колются! Больно! – он заплакал, послушно выходя из шатра. Мужчина в костюме недовольно поморщился – теперь он выглядел разочарованным. Николас поспешно оттеснил публику от помоста.

Вдруг кто-то вскрикнул: по коридору заструилось гибкое тело в мягкой золотистой с фиолетовыми разводами шерсти. Круглая голова, длинные дрожащие вибриссы. Зверь метался на мягких коротковатых лапах, мел длинным хвостом, разбрасывая опилки. Кто-то взвизгнул.

– У вас животное убежало!

Мальчик лет десяти присел на корточки. Робко протянул руку – зверь приподнял губу, обнажив мелкие острые зубы. Мать поспешно схватила сына за руку и оттащила в сторонку.

– Похоже на крашеную виверру, – сказала толстая девушка в очках. – Куда смотрит Гринпис?

Николас пробился сквозь толпу, делая успокаивающие жесты.

– Это Тони, наш пилот и навигатор. Никто не знает, отчего он стал таким. Тони неразговорчив – понимаете, речевой аппарат… очень неудобный.

Зверь присел на задние лапы, неуловимым движением достал трубку и зажал ее в зубах – черная губа насмешливо изогнулась. Нетерпеливо глянул на Николаса – распорядитель вынул из кармана спички. Дрожащий огонек отразился в раскосых глазах, и виверра довольно запыхтела, пуская клубы дыма.

– Кукла!

– Нет, дрессированный. Надо же! – одобрили в публике.

– А теперь – главный аттракцион! – бодро выкрикнул Николас. Виверра фыркнула и побежала по коридору. Распорядитель двинулся следом, зазывая посетителей.

Иллюминатор занимал всю стену и даже прихватывал часть пола. На другой стене размещался пульт – целая панель огоньков, рычажков и разноцветных кнопочек, было видно, что соорудил ее человек, плохо знакомый с современной техникой, но пересмотревший кучу старых фантастических фильмов. Там же стояла табуретка – на нее вскочила виверра и, обвив хвостом ножку, деловито пробежалась по клавишам. Зрители оживились. Тони, напряженно приподняв губу, выжидающе взглянул на распорядителя. Николас стоял, глубоко задумавшись.

– Куда? – прохрипела наконец виверра, и Николас вздрогнул, очнувшись.

– Давай на Надежду, – ответил он. – Это уникальный опыт! – обратился он к зрителям. – Такого еще не испытывал никто из ваших знакомых! Только стекло будет отделять вас от поверхности неизведанной планеты, полной чуждой экзотической жизни! Само перемещение мгновенно, но нам понадобится несколько минут на маневры в атмосфере. Извините, я пока должен закрыть иллюминатор: для неподготовленных людей вид подпространства может оказаться слишком тяжелым…

Зрители переглядывались с понимающими улыбками, чуть раздраженные задержкой, но довольные тем, как тщательно соблюдаются условности.

– Планета, на которую мы сейчас переместимся, относительно молода, – лекторским тоном заговорил Николас, – но уже находится на пике развития. Невидимые и неслышимые, вы своими глазами сможете наблюдать борьбу за выживание в самой жестокой и причудливой форме…

Рубку слегка встряхнуло, пол накренился, и Тони фыркнул, давая сигнал. Николас нажал на выключатель. Тяжелые жалюзи разъехались, открыв джунгли – кипение, взрывы, фонтаны зелени, смутное шевеление под пологом листвы, булькающий котел, наполненный жизнью. Ветки самых высоких деревьев задевали стекло, оставляя маслянистые капли. Зал вздохнул, удивленный неожиданной яркостью и глубиной изображения.

– А вот если сейчас, предположим, туда выйти? – спросил лощеный мужчина, приподняв бровь. Вокруг захихикали.

– Ну что вы, – испуганно ответил Николас, – до земли пятьдесят метров, вы просто разобьетесь.

– А если мы приземлимся? – с готовностью включилась в игру толстая девушка.

– Подумайте сами, – предложил Николас. – Вы собираетесь выйти на поверхность чужой планеты без всякой защиты. А ведь сама атмосфера здесь, возможно, ядовита для человека. А неизвестные бактерии и вирусы? А дикие животные? Вспомните, что случилось с женщиной-змеей!

– Продуманная фишка! – прокомментировали в толпе. Девушка кивнула, широко улыбаясь.

– В любом случае, дверь заблокирована и откроется только после возвращения на Землю, – сухо добавил Николас и повернулся к иллюминатору.

Джунгли остались за спиной, теперь за иллюминатором плыла степь. Красноватая трава была расцвечена пятнами цветов, а на горизонте колыхалась грозная черная масса в золотистом ореоле пыли.

– Миграция, – объяснил Николас. – На это стоит посмотреть поближе – очень, очень впечатляющее зрелище.

Виверра вновь пробежалась лапами по клавишам. Черное облако приблизилось, провалилось вниз и распалось на косматые туши, влажные глаза, голубые рога винтом. Вокруг стада сновали животные помельче, каждого винторога окружало облако птиц и насекомых. Казалось, рубка наполнилась горячим звериным запахом. Из динамиков несся топот, треск рогов, трубные вздохи, визг и хрюканье. Вдруг винтороги замерли на мгновение, а потом, разом развернувшись и толкаясь мохнатыми боками, понеслись прочь. Из высокой травы взлетело плоское полосатое тело и обрушилось на ближайшее животное, загибая края, подминая под себя добычу.

– Вот и все, – заметил Николас, – бедняга уже наполовину переварен.

Степь снова ушла вниз, приблизилась полоска леса. Теперь перед ними была каменистая поляна, поросшая жесткими ползучими стеблями.

– Не самое зрелищное место, – виновато сказал Николас, – но иногда здесь удается наблюдать очень забавные сценки. – Он внимательно вгляделся в листву дерева, стоящего чуть на отшибе. – Ага, вон они! Такие обезьяноподобные существа, видите?

Зрители тянули шеи, щурились, но замечали лишь шевеление листвы и пружинисто качающиеся ветви. Раздалось уже недовольное хмыканье. «Нельзя было нормально снять», – проворчал кто-то, но вдруг мальчик, который пытался погладить Тони, воскликнул:

– Обезьянка! Мама, хочу к обезьянке! – Он бросился к двери. Теперь обезьяну заметили и остальные: она сидела между корнями, прислонившись к стволу. Руки-ноги – ломкими палочками, темное мохнатое личико, еле заметный лоб. Мальчик все ныл: «Хочу к обезьянке» и дергал дверную ручку.

– Это иллюзия, – раздраженно сказал ему отец, – кино, понимаешь?

Мальчик не понимал. Он еще раз дернул заблокированную дверь и, смирившись с тем, что выйти не получится, прилип к стеклу. Весело рассмеялся: обезьяна вертела в лапах два кремниевых обломка, то медленно поднося их друг к другу, то пробуя камень на зуб. Подвижная мордочка перекосилась от напряжения. Обезьянка сосредоточенно ударила камнем о камень. Посыпались искры. Николас с шумом втянул в себя воздух.