Серега кивнул. Хоть Валентин был взрослый, но со всеми друзьями отца Серега был на «ты»: и с огромным, как памятник, Молотовым, и даже с полковником Грушиным, и называл их всех запросто – Миша, Лёша… Ну а Валентина он будет называть просто – Валентин.

– Почему ты испугался? С чего взял, что не будешь отражаться в зеркале? – спросил тот.

– Потому что Малинка была не как мертвая, а, наверное, совсем мертвая, монах позвал ее душу, но, думаю, не оживил, она осталась упы… в смысле нежитью, а я… я в поезде видел бродячего мертвеца и свалился без сознания, а потом меня увезли эти, на «Скорой», и я вдруг подумал: а что, если я тоже умер и тоже стал нежитью?! – выпалил Серега одним духом и не без опаски взглянул на Валентина: понял ли тот хоть что-то? А если понял, может, перепугался и сейчас рванет от него со всех ног?!

Но Валентин стоял на месте и задумчиво смотрел на свой «Рено», от которого между тем отлетело второе крыло и два передних колеса. Автомобиль завалился на нос, задние колеса оторвались от земли.

Стекла каким-то чудом еще держались, но видно было, что из последних сил.

– Так, давай все по-новой, – приказал Валентин, поворачиваясь к Сереге, – расскажи толком, что произошло, пока меня не было. А то я пока мало что понимаю.

– Когда ты уехал, я решил увезти Малинку на второй этаж, – начал Серега.

Никогда в жизни он еще не говорил так быстро! Сбивался, запинался, пропускал слова, возвращался к пропущенным событиям…

Когда умолк, язык стал неповоротливым, а губы пересохли. И еще было очень страшно, что Валентин не поймет, не поверит…

Но тот все понял. И поверил…

– Значит, ты думаешь, там была голова Гаврюши? – спросил Валентин дрогнувшим голосом. – И он меня защищал? Но почему, почему я не видел его?! И почему вижу Мали… ну, ее? Ее ведь тоже нет!

Серега пожал было плечами, но вдруг вспомнил, как монах удивлялся, что Малинка видит обитателей больницы. Они были призраки, они были невидимы! А она видела. И монах сказал тогда: «Но ведь полночь еще не пробило!»

Вопрос «Но почему я всех их видел еще до полуночи?!» реял над ним, будто зловещий ворон, но Серега кое-как отогнал его и сказал Валентину:

– Ты видишь ее потому, что уже пробило полночь. И значит…

Он не договорил. В это мгновение разлетелось вдребезги ветровое стекло, и Малинка вырвалась из машины.

Она приземлилась на четвереньки, но тут же вскочила на ноги, откинула с лица рыжие всклокоченные пряди и уставилась на своих бывших спутников огромными бело-зелеными фосфоресцирующими глазами.

Наверное, надо было бежать, но они не могли тронуться с места.

Малинка качнулась вперед, вытягивая руки и медленно шевеля пальцами, скрюченными, будто когти. Рот ее приоткрылся. Блеснули зубы…

– Не надо! – прошептал Серега, не слыша своего голоса. – Не надо, Малинка! Ты что, с ума сошла?!.

– Бежим, – велел Валентин. – Ты первый, а я прикрою. Не знаешь, что ее может остановить?

– Осиновый кол, – пробормотал Серега. – Или серебряная…

И поперхнулся от ужаса.

Что он такое говорит?! Осиновый кол или серебряная пуля в сердце ожившего мертвеца – да, всем известно, что это верное средство его остановить, но… разве он смог бы убить Малинку?

Даже такую, как сейчас. С фосфоресцирующими глазами. С этими блестящими зубами. Малинку, которая не отражалась в зеркале. Малинку, которая перестала быть собой и сделалась чудовищем!

С каштановыми кудряшками на висках и конопушками на носу…

Ударить колом в сердце?!

– Давай беги, – шепнул Валентин. – Ни осины, ни серебра поблизости не наблюдается. Да, честно, я все равно не смог бы ее ударить. Думал, самое трудное – медведя с одного выстрела уложить, ну так нет – есть кое-что потрудней. Давай на счет «три». Беги пока сможешь, а потом залезь на дерево повыше. Может, она меня сожрет и успокоится…

Серега сунул руки в карманы, чтоб они не тряслись, – и вдруг его словно молнией прошило!

Одна рука стиснула в кармане Малинкину рогатку. Другая зачерпнула горсть серебра.

Серебро, которое дал монах!

Он называл эти монетки богачеством. И советовал Сереге не растерять, беречь.

Да кому оно нужно, это «богачество» колдуна-иезуита?! Да пропади оно все пропадом!

Серега начал вытаскивать монетки, чтобы выбросить, и тут Малинка насторожилась, вскинула голову.

Да ведь она услышала звон серебряных монет!

А серебро, как известно…

Серега звякнул монетками снова, погромче.

На глазах Малинки показались слезы. Их фосфорический блеск померк. Руки упали, а скрюченные пальцы разжались.

Малинка стояла и плакала, и чем сильней звенел серебром Серега, тем более мученическим становилось выражение ее лица.

У Сереги аж желудок свело! Больше всего на свете он хотел, чтобы она убежала. Не только потому, что было страшно. Он просто не мог на нее смотреть, такую несчастную.

Было жаль ее до невозможности!

Ага, пожалей… а она тебя пожалеет, если что?!

Серегу вдруг осенило. Выхватил из кармана рогатку, вложил серебряную монетку в середину жгута, натянул его.

– Уходи! – крикнул что было сил. – Уходи, а то сейчас получишь в лоб! Сама знаешь, что с тобой от серебра будет!

Малинка громко застонала, повернулась и побрела прочь по дороге. Сделала несколько медленных, тягучих шагов, потом взвизгнула – и помчалась огромными прыжками, иногда зависая в воздухе, бестолково шевеля ногами, будто продолжала бежать, и снова опускаясь наземь…

Скоро она исчезла в темноте, и тогда Серега почувствовал, что воздух в горле спекся комом. Кое-как продышался…

Рядом так же судорожно пытался перевести дух Валентин.

– Лихо, – наконец хрипло выговорил он. – Вопрос только, совсем она ушла или вернется.

– Не знаю, – пробормотал Серега, водя вокруг себя рогаткой словно стволом пистолета. – Она не вернется – другие придут. Монах предупреждал, чтоб никому не доверяли. Чтоб бежали со всех ног…

– Мертвецы придут? – уточнил Валентин.

– Ну, типа, да.

– Что это им приспичило именно сегодня ожить?! – зло спросил Валентин. – Или они в этих краях каждую ночь шастают?

– Н-не знаю, – простучал зубами Серега. – Я тут первый раз.

– Я тоже, – вздохнул Валентин. – Ладно, двигаем отсюда. Машина, похоже, накрылась медным тазом, и, что характерно, в автосервис не позвонишь – все равно не приедут.

Серега так и подскочил:

– Позвонить! Надо попробовать позвонить отцу! Он приедет за нами! Он вызовет полицию! Он…