— Это почему же?

— Тебя не трогают, пока я в Академии. — Эридан наконец-то опустился на свое кресло. — Я выступил гарантом твоей невиновности. Что же происходит сейчас? Я вынужден покинуть стены заведения ради сопровождения иномирянок, следовательно, ты остаешься без защиты! Милонский, конечно, будет отстаивать тебя до последнего, но ты ведь понимаешь! Фактической власти у Филония нет.

Магистр усмехнулся. Десять минут назад он набил морду своему защитнику за то, что тот поцеловал его девушку. При этом сам зельевар теперь вынужден отпустить эту девушку с соперником, потому что так пожелали сильные мира сего! Круг замкнулся!

— Ну и как связано мое плачевное положение с кучей тайн, которые ты не хочешь раскрывать?

— Если тебя схватят и начнут пытать, то эти знания могут повредить иномирянкам! Поверь, в таком случае меньше знаешь — лучше спишь!

Эридан хотел что-то еще добавить, но зельевар остановил его жестом:

— Постой-постой! Если я тебя правильно понял, то ты мне сейчас предложил следующее: посиди-ка ты, Глеб, в сторонке в Академии под замком, пока я с тремя иномирянками, одна из которых твоя девушка, которую я пытаюсь отбить, съезжу на бал в логово зверя. К слову, именно эти звери пытаются тебя обвинить и арестовать за поступок, который ты не совершал. И если, не дай бог, поймают, то начнут пытать, и ты им, дурак безмозглый, выдашь вагон секретов, один из которых может подвергнуть опасности некую рыжую особу и ее подруг!

Эридан пожал плечами:

— Все именно так, магистр Проницательность!

Удивительное дело, уже затекший глаз герцога начал проявлять чудеса регенерации. Синяк на глазах светлел и сходил, а гематома на щеке затягивалась и исчезала.

— Тогда вынужден тебя разочаровать. — Лицо Глеба стало решительным. — Я на пятой точке ровно сидеть тоже не собираюсь!

— Не делай глупостей, — предостерегающе прошипел герцог. — Я же хочу как лучше!

— Хоти дальше! — огрызнулся поэт. — Вот только одну деталь нашего плана ты уже забыл! Меньше чем через неделю открывается окно во Внешний мир! И я собираюсь, с тобой или без тебя, спасти Трою! Я бы отправился с тобой в Керению, помог присмотреть за девочками, но здравый смысл подсказывает, что мое приключение в этом королевстве будет действительно недолгим!

— Выходит, Савойкину ты мне доверяешь? — Герцог хитро прищурился уже почти зажившим глазом. — Не боишься? Отобью ведь!

— Я верю в твое благородство… — Магистр встал с дивана и подошел вплотную к столу. Перегнувшись через столешницу, он приблизился лицом к эридановскому фейсу так, что их разделяло лишь несколько сантиметров. Голос зельевара был тих и словно бы абсолютно спокоен. — Я верю в твое благородство, умение играть по правилам и желание сохранить второй глаз.

— С моей стороны было бы слишком мелко беречь то, чем я почти отвык пользоваться, — губы герцога слегка дрогнули. Эридан постучал пальцем по голубому камню «ока». — Артефакт уже век заменяет мне большинство чувств. Так что, если захочешь меня покалечить, выбирай яды! В них ты более успешен, чем в рукопашном бое!

— Я подумаю, — процедил Глеб и отошел обратно к дивану.

— А по поводу Трои… — Начальник СБ материализовал перед собой пергамент и письменные принадлежности. — Я выдам тебе разрешение сроком на день. С его помощью ты войдешь в палату, где она лежит, и сможешь беспрепятственно телепортировать с ее телом во Внешний мир. У тебя будет ровно час, чтобы вернуться обратно! В противном случае это заметят и поднимут тревогу!

— Не маловато ли часа будет?

Внешний мир поэт не любил, да что там, терпеть его не мог. Суетливый, непонятный, неведомый… Магистр плохо понимал его законы и правила, но риск не уложиться в час его серьезно волновал.

— Ее тело само должно притянуть душу. — Эридан уже подписывал документы на допуск. — Хватит и пяти минут! Остальное время скорее для Трои по магазинам пробежаться на радостях!

— Я смотрю, ты проникаешься оптимизмом к успеху операции.

Герцог протянул зельевару готовую бумагу:

— В последнее время вокруг слишком много гадких событий. Должно же нам хоть где-то повезти!

Уже готовясь покинуть эридановский кабинет, Глеб остановился, задумался и тихо спросил:

— Ты ведь позаботишься о ней?

— Ни один глаз с нее не спущу.

* * *

Утро может быть приятным в двух случаях: когда просыпаешься рядом с любимым человеком и если умудряешься выспаться. А уж когда оба фактора совпадают, то утро может стать даже идеальным.

Я проснулась оттого, что чья-то наглая рыжая тушка забралась на грудь, довольно замурчала и попыталась свернуться калачиком. Такие нежные вольности Мурзу я обычно позволяла, но сегодня был явно не его день. Раскалывающаяся от похмелья голова грозила лопнуть, а это доброты моему характеру не прибавляло:

— Мурз, изыди!

Я отпихнула кота в сторону и попыталась приподняться.

Комната была погружена в кромешную темноту, хоть глаз выколи.

— Фиса, блин, — недовольно забурчала я. — Сколько раз говорить-то, оставляй хотя бы два-три фонарика вместо ночников.

Белова вечно вырубала все освещение, поэтому, вставая ночью, или я, или Крис постоянно шипели на подругу и спотыкались об углы мебели. Однако попытка нашарить стену с магическими светлячками в привычном месте провалилась. Стены там не обнаружилось.

— Не поняла, — ошарашилась я и руками завозила по сторонам вдвое активнее.

На этот раз стена нашлась — но не сбоку, а в изголовье кровати. Да и сама кровать была непривычной, как на ощупь, так и по размеру. Раза эдак в два-три больше моей.

Попытка вспомнить, где же я нахожусь, успехом не увенчалась. Последнее воспоминание вчерашнего дня было о том, как я кралась по коридорам за вином для Горгулия, а дальше провал.

— Свет! — постучала кулаком по стенке, выдавая приказ светлячкам зажечься.

Мурзу внезапное озарение комнаты не понравилось, кот явно хотел спать и попытался зарыться мордой под теплое одеяло. А мне захотелось выматериться. Я огляделась по сторонам и комнату узнала. Глебовская. Вот и что я тут делаю?

Ответ «сплю» меня не устроил. Какого фига я тут сплю, да еще и раздетая. На полу нашлись явно мои носки, причем сырые на ощупь, и платье, с ужасно грязным подолом в темно-малиновых пятнах. Это ж где меня, свинью, носило вчера?

— Му-у-у-урз! — Выволакивая рыжего из-под одеяла, я потребовала ответов у возможного свидетеля произошедшего. — Что вчера было?

Котяра горестно мурлыкнул и попытался ретироваться уже под кровать.

— Не так быстро, мохнатый! — приказала я, подтягивая за лапы рыжую тушку к себе. — Давай, намекни же мне, куда я опять вляпалась?

Лорд Оттон фон Штраус сдался и когтем указал куда-то в сторону. Повернув голову, я уткнулась взглядом в прикроватную тумбочку, где стоял стакан с водой и лежала короткая записка.