– Вроде бы я твой должник. Когда сматывался отсюда сденьгами, ожидал, что ты сразу побежишь к ментам меня сдавать, чтобы Лешкувытащить. Наплетешь, что я тебя запугивал и все такое, с твоим папой выкрутитьсяне трудно. Но меня никто не искал. Выходит, ты промолчала.

– Ага. Тюрьмы боялась. И папу подставлять не решилась.

– Врешь, – резко сказал Стас. Я пожалаплечами. – Представляю, как тебе хотелось вытащить Лешку из тюрьмы, но ты…ты…

– Тебе не стоит задерживаться, – перебила я,по-прежнему глядя в окно.

– Пара минут еще есть. Чего не спросишь, как я жил этигоды?

– Надеюсь, счастливо. Ты ведь обещал.

– Обещал, – кивнул он. – Тогда я искренневерил, что с миллионом долларов так и будет. И ты мне была ни к чему. Лишняяобуза. Я мнил себя крутым парнем, а для крутых парней бабы ничего не значат.Одна, другая… какая разница? Вот только с призами я напутал. Хотя в первыечетыре месяца и впрямь чувствовал себя счастливым. Сбылась мечта. А потом…увидел в толпе девчонку, чем-то похожую на тебя. Мелькнула впереди и исчезла.Я, конечно, не верил, что это ты. Откуда тебе там взяться? За тысячукилометров, в чужой стране… И все-таки искал ее, долго искал. Она сидела вкафе. Красивая, улыбчивая. Но не ты. Мне хотелось выть от отчаяния. Тогда истало ясно, какого дурака я свалял. Только спохватился поздно. Само собой,раскисать я себе не давал. Что сделано, то сделано, а сделанного не воротишь. Ибез тебя распрекрасно проживу. Правда, получалось хреново. Встретил Настю.Хорошая девчонка. Думаю, я на ней женился, чтобы был законный повод сюдавернуться. А когда приехал, твердо решил с тобой не встречаться. Знал, будеттолько хуже. Но уже в первый вечер потащился к твоему дому, сидел под окнами,как последний кретин… Потом мы поехали к Настиной подруге, и я встретил тебя.Не зря говорят, от судьбы не уйдешь. Вечером я опять был возле твоего дома.Видел, как ты сидишь на балконе…

– Это ты звонил?

– Я. Вот только что я мог тебе сказать? Оттого и решил:чем хуже, тем лучше. Гадостей тебе наговорил, там, в деревне… А ты…

– Все нормально, – поспешно сказала я, не глядя нанего. – Тебе пора.

– Да, – сказал Стас и добавил: – Ты поосторожней…

Я кивнула и вышла из машины, Стас тоже вышел, положил рукина крышу «Опеля» и смотрел на меня, а у меня от боли внутренности свело тугимклубком.

– Прощай, Принцеска, – сказал он тихо.

– Прощай, – с трудом выговорила я, торопясь уйти,Стас покачал головой.

– Скажи, что я сволочь, мразь последняя, скажи, что япредал тебя за паршивый миллион. Скажи, мне легче будет…

– Стас…

– Я знаю, такое не прощают. Не то давно бы прибежал вногах у тебя валяться.

– Представить, как ты в ногах валяешься, довольнотрудно, – мягко заметила я. – Не мне тебя упрекать. Вадим был моиммужем, а я его убила.

– Не ты, я.

– Я, Стас, я. Я предала его, так что, выходит, получилапо заслугам. А потом, ты ведь предупреждал, что я пожалею. Честно предупреждал.

– И ты пожалела?

Мы стояли и смотрели в глаза друг другу, я первой отвелавзгляд.

– Девочку береги, хорошая девочка, тебя любит.

Я пошла к своей машине, стиснув зубы от боли, что крикомрвалась наружу. Молчи, Стас, молчи. Потому что, если ты позовешь, я могу невыдержать и рвану к тебе со всех ног, в надежде на свое маленькое счастье.Только прав Славка, не будет счастья, ничего не будет… Жизнь не переиграешь, неперекроишь заново, и за все приходится платить. Тебя где-то ждет девушка,похожая на испуганную птичку, для которой потерять тебя все равно что умереть.Мне ли этого не знать? А в моей машине сидит парень, готовый отдать миллион засомнительное счастье быть рядом.

Я слышала, как хлопнула дверь за моей спиной, как заработалдвигатель, и выдала клоунскую улыбку от уха до уха.

Славка сидел, сосредоточенно разглядывая свои руки.

– Чего вид у тебя похоронный? – спросила я изавела машину.

– Боялся, ты с ним уедешь, – с трудом произнес он.

– С чего вдруг? – удивилась я. – Он женатыймужчина, а я девушка строгих правил.