отношения. Мы жили в постоянном хаосе, но все равно боялись, что из-за нашей депрессии наши мужчины уйдут от нас, и тогда депрессия только усилится. Немудрено, что большинству из нас постоянно становилось все хуже и хуже.

Вот некоторые из мер, которые нам помогли:

• Многие члены нашей группы также присоединились к группам взаимной поддержки Recovery Inc. – организации, основанной американским психиатром доктором Авраамом Лоу для помощи людям с нервными расстройствами[38]. Методы, применяемые в этих группах, могут быть очень полезны каждому, кто страдает от депрессии. К сожалению, очень немногие специалисты рекомендуют своим пациентам этот прекрасный бесплатный ресурс.

• Мы звонили друг другу, когда нас охватывал приступ тревоги или отчаяния. Мы научились не тянуть со звонками до тех пор, когда будет уже поздно. Очень часто своевременные звонки помогали предотвратить поистине серьезные приступы, потому что этими звонками мы снижали уровень нашего стресса.

• Мы перестали стыдиться собственной депрессии и пытаться ее скрывать. Мы должны были научиться признавать это заболевание, чтобы и окружающие воспринимали его серьезно.

• Мы стали считать депрессию таким же заболеванием, как диабет. Мы поняли, что, подобно диабетикам, которые не могут продолжать есть сладкое и оставаться здоровыми, мы должны научиться самодисциплине, если не хотим, чтобы болезнь взяла над нами верх. Многие из нас страдали от острой пищевой аллергии и пищевой зависимости; эти проблемы нужно было решать. Мы поддерживали друг друга, соблюдая свои необычные новые диеты, из-за которых поначалу ощущали себя изгоями, но благодаря которым страшные симптомы начали отступать.

• Некоторым из нас требовались поддерживающие дозы препаратов, но были среди нас и такие, кому не помогали никакие лекарства. На таких людей со временем переставали действовать любые прописанные им медикаменты, а некоторые из них только усугубляли проблемы. Ни для одного человека в группе медицинские препараты не стали решением проблемы.

• Все мы поняли, что полное воздержание от алкоголя и прочих легких наркотиков абсолютно необходимо для предотвращения приступов депрессии. Мы не должны были мешать метаболическим процессам в наших организмах, направленным на снижение уровня токсинов.

• Для каждого из нас возможность поговорить с другими людьми, понимающими, что с нами происходит, стала бесценной. Борьба с индивидуальными аллергическими проблемами и их решение, а также поиск более реалистичных способов совладания с внешними стрессами и внутренними мыслительными процессами стали важными факторами нашего исцеления.

А вот что нам никак не помогало, когда мы бились в агонии депрессии, так это традиционная вербальная терапия. Разговоры с психотерапевтом о скрытых психологических проблемах, как правило, лишь усугубляли депрессию из-за стресса, который вызывает типичный сеанс психотерапии. Кроме того, будучи в тисках эндогенной депрессии, каждый из нас был самим собой в той же степени, что и пьяный человек. Психотерапевт разговаривал с пациентом, находившимся в состоянии измененного сознания, когда химический дисбаланс сказывается на работе мозга. Мы осознали, что единственная приемлемая роль психотерапевта в такие моменты – оказать нам поддержку в борьбе с нашим заболеванием, а с этим мы прекрасно справлялись и сами.

Пытаться вести нормальную жизнь, страдая от эндогенной депрессии, – все равно что пробовать кататься на лыжах со сломанной ногой. Это очень трудно и очень болезненно. К тому же, все дело осложнялось тем, что никто, включая нас самих, не понимал всей тяжести нашего положения, так как у нас не было открытых кровоточащих ран. Чувство стыда вынуждало нас изо всех сил скрывать то, насколько тяжело нам было выглядеть нормальными людьми. Это приводило к тому, что наш заклятый враг, стресс, снова усиливался.

Как это бывает со многими психологическими, физическими и духовными проблемами, нам становится хуже именно от попыток скрывать тайну, а ее раскрытие помогает нам исцелиться. Пытаться скрыть заболевание в то время, как нам самим становится хуже от подобных усилий, невероятно сложно. Гораздо проще признать: «Время от времени у меня бывают приступы депрессии, которые возникают из-за химического дисбаланса. Когда это происходит, я сама не своя, и мне нужно отдыхать и снижать уровень стресса до тех пор, пока я снова не приду в себя».

Для большинства членов нашей группы эндогенная депрессия была заболеванием, от которого мы не надеялись когда-нибудь избавиться. Но жить с ним гораздо проще, если помнить, что, как и в случае с алкоголизмом, у нашего исцеления есть физический, душевный и духовный аспекты. Меняя то, что мы были способны изменить, в каждой из этих областей, мы создаем благотворный климат для собственного исцеления.

* * *

Уважаемая г-жа Норвуд!

Я прочла вашу книгу по совету своего психотерапевта, к которому я хожу из-за потенциальных проблем с алкоголем. Все мои отношения разваливаются, и настал момент, когда я больше не могла этого выносить. Мне казалось, что в отношениях я все делаю правильно, и мне лишь по чистой случайности попадаются такие болваны, которые не могут меня по достоинству оценить. Теперь я вижу, что дело обстоит совсем не так – скорее, такие мужчины были моей навязчивой идеей.

Помимо мужчин, у меня немало других объектов, которыми я одержима: сахар, одежда, сигареты, алкоголь, периодические приступы чрезмерной чистоты и чрезмерных трат. Я была удивлена, что в своей книге вы не уделили особого внимания навязчивому транжирству и шопоголизму. Иногда мне настолько плохо внутренне, что я хочу хотя бы внешне выглядеть хорошо (отрицание), и мне кажется, что, если я стану излучать уверенность и выглядеть определенным образом, то буду нравиться окружающим (контроль). Но это не помогает; единственный результат такого поведения – мои долги (еще одна вещь, которая меня мучит).

Самая большая моя проблема – обращение за помощью. Да, я хожу к психотерапевту, но чувствую себя нытиком. Я выплескиваю свою боль, но никак не могу сдвинуться с места и добиться хоть какого-то прогресса. Я была на встречах «Анонимных алкоголиков», где я чувствую себя не в своей тарелке, так как я пока еще не «на самом дне». Я была на встречах «Взрослых детей алкоголиков», но и там, как мне кажется, мне не место. Когда я говорю на этих встречах, у меня такое чувство, что я жалуюсь. Когда я просто слушаю, я действительно слышу важные вещи, но мне жутко страшно там находиться. Я не чувствую себя достаточно сильной, чтобы собрать собственную группу. Понимаете, о чем я? Такое ощущение, что я застряла на одном месте.

Сейчас мне никто в моей жизни не нужен. Мне страшно одиноко, но мне никто не нужен, потому что мне слишком сложно заботиться о себе, когда рядом другой человек. Если бы