— Не унес ли он с собой артефакт?

— Мы блуждали в темноте, — ответил Ганс глухо. — Он не мог ничего найти и унести.

Какая еще темнота?!

Что за ложь?! Что за игру вел Ганс? Хотел выкрутиться? Хотел скрыть, что их прихватил инквизитор? Хотел обнадежить главаря и убежать?!

Ром летал чудовищной тенью вокруг главаря. Ганс ему был не интересен; то, кот велел убить Рома — вот это была его цель!

Но как бы ни старался он заглянуть под капюшон темного плаща, у него ничего не выходило.

И Ром разражался отчаянными стонами и плачем, как любое неуспокоенное привидение.

— Кто ты? — кричал он душераздирающим голосом, который слышала лишь я. — Кто ты такой?! Открой свое лицо, открой свои бесстыжие глаза! Я хочу видеть! Убийца! Ты пожелал моей крови!

Казалось, негодяй почуял какую-то угрозу. Он завозился нетерпеливо, и… и исчез вдруг!

Ром застонал и заплакал на весь лес, а Ганс вдруг обернулся, словно хотел ухватить первого попавшегося!

И я машинально подумала о спасении. И Шаги выкинули меня из повозки Ганса домой, в мою комнату…

***

Пару дней я переживала свое приключение.

Да уж, неприятно. Идущие по моему следу инквизиторы, а потом еще и поездка с Гансом по лесной дороге — ужас, да и только.

Но был в этом и некий плюс.

Я задумалась о том, а как я собралась Бибби в город везти?

«Если негодяи не побоялись напасть на столичного повара, который ехал не один, — размышляла я, — то разве повозка с одной Бибби их напугает? Нет. Они подстерегут ее, вытряхнут бедняжку на дороге, и…»

От дальнейших мыслей у меня голова шла кругом.

Да, просто так меня паршивцы их города не выпустят. Они кружат около, напуганные Эваном. Но стоит мне хоть кончиком туфли ступить на дорогу, ведущую из леса, как они рискнут непременно.

Если я повезу свой скарб, да хоть бы и Бибби с Полем, они нападут. Вот и как мне быть? Отступить от своего плана? Признать поражение?

Эван великодушно о нем промолчит, но я-то буду помнить.

Да и таверна в столице — это не то же самое, что в нашем городке.

«А ведь Эван меня тоже перемещал, — вдруг подумала я, припомнив бал у мэра. — Из зала в маленькую комнатку. Просто обняв. Да и я сама переношу с собой корзину, даже не задумываясь, как. Может, и с Бибби получится? Обнять ее, крепко взять за руку?.. Попробовать стоит. Да и в игры уже играть достаточно. Надо начинать свое дело в столице».

Но оставалось еще одно дело.

Обещание, данное Рому.

Я должна помочь ему наказать его убийц! Должна! Особенно теперь, когда побывала в такой опасной близи с ними.

Я поняла, что для этого человека не остановит ничто. Ему никого не жаль, и угрызений совести он не чувствует.

— Интересно, зачем ему эти Шаги? — пробормотала я. — Зачем он так истово за ними охотится?

— Думаю, — отозвался Ром, выступая из темноты моей вечерней комнаты, — он здесь заперт.

Призрак выглядел подавленным и несчастным. Он как будто наполовину стерся, и я поняла, что время его истекает. Но он не пристает ко мне с просьбами, он кротко и терпеливо ждет.

От жалости у меня даже сердце защемило!

Я хожу в столицу, развлекаюсь, покупаю наряды, пока он страдает. И все благодаря дару, который он мне дал. А он ждет…

— Что значит заперт? — спросила я.

Ром тяжело вздохнул.

— Привязан к этой долине, — ответил он. — Ты же видела, он тоже пользуется Шагами. Он исчез так же внезапно, как пришел.

— И что это означает?

— Это означает только одно: он не может отсюда выйти, — глухо ответил Ром. — Видно, однажды он кого-то уже ограбил. Взял его Дар. И, скорее всего, Дар был не инквизиторский. Просто магический. Запечатан в какую-то вещицу. Поэтому он и обо мне думал, что я тоже пользуюсь какой-то вещью.

— Ром! Это все интересно, но ты не пояснил мне, что значит — он привязан?!

Призрак помолчал, обдумывая информацию.

— Если он творил плохие дела, — осторожно произнес Ром, наконец, — то инквизиторы могли его не поймать, но остановить Дар там, где он живет. Неуловимый хитрый преступник, он уходил и уходил от преследования, и им это надоело. И они сделали так, что он не смог больше покинуть этот город. Никак. Даже на лошади. Стоит ему только подъехать к границе городка, как его тотчас швыряет обратно, в его дом.

— Ого, — удивилась я.

— А у него, вероятно, есть где-то тайник с добром. Не к любовнице же он ходил, — по бледным губам Рома скользнула улыбка, — да так, что инквизиторы заинтересовались его любовными делами и заперли его дома. Вот он и хочет воспользоваться Даром инквизитора, чтоб вырваться из своей многолетней тюрьмы.

— Обо всем этом надо рассказать Эвану! — воскликнула я. — Рассказать ему все, что я знаю! Все, что я поняла! И что ты подсказал!

— Но это значит, что тебе придется раскрыться, — с сомнением в голосе произнес Ром. — Сказать, что я призвал тебя. А Мари… Мари нет больше не свете.

— Я скажу, — с жаром ответила я.

— Но тогда Эван может…

— А жить с ним, скрывая, кто я и что я, всю жизнь — это каково? — выкрикнула я, страдая. — Да, Эван может от меня отречься. Я люблю его, он очень нравится мне, но Ром… обманывать его? Притворяться? Нет. Мари Лино, может, и мертва. Но кое-чему она меня научила. Я крепко запомнила, что ради мужчины не стоит жертвовать собой. Притворяться иной, чем ты есть.

— А если он…