Но вместо того чтобы продолжить этот обзор, приведем перевод одной из этих элегий. Ее содержание аналогично содержании элегии ii, 15 Проперция – момент высшего наслаждения любовным соитием. Сами эти стихотворения лучше всякой критики покажут разницу между возвышенной страстью Проперция и опытным сладострастием Овидия. Вот эта элегия (i, 5):

В целом можно сказать, что «Любовные элегии» пронизаны тем же духом, что и более поздний шедевр Овидия – «Наука любви». Сам поэт говорит так (ii, 1):

В элегии i, 8, 43 Овидий подводит итог своим представлениям о женщинах:

Наконец, юный поэт отваживается на такое пожелание (ii, 10):

Из этих слов создается впечатление, что Овидий в своем отношении к любви был изощренным сластолюбцем. Однако, как он сам рассказывает нам, он трижды женился, в первый раз – в ранней юности; но его семейная жизнь была несчастлива, пока его третья супруга, молодая знатная вдова, не принесла ему продолжительное счастье. О его внебрачных связях нам ничего не известно, а он сам признается в «Скорбных элегиях» (ii, 353):

У нас нет оснований сомневаться в правоте этих слов. Они еще более интересны постольку, поскольку в наши дни известно, что ярко выраженные эротические натуры стремятся к сублимации тех своих желаний, удовлетворение которых может привести к конфликту с нравственностью, и эта сублимация часто выражается в создании произведений искусства. Вполне можно допустить, что большинство фривольных стихов Овидия созданы именно вследствие этой духовной необходимости. В длинной элегии, составляющей вторую книгу «Скорбных элегий», Овидий цитирует многих других поэтов, доказывая, что автор может реалистично описывать убийства и другие преступления, не совершая их. Современная психология идет дальше и говорит: «Это верно, так как автор не мог бы описать эти преступления столь впечатляюще, если бы он никогда не боролся с побуждением совершить их и подавлял это побуждение, творя произведение искусства».

Короче говоря, мы имеем основания предположить, что Овидий в действительности отнюдь не был изощренным сластолюбцем и соблазнителем, каким он предстает в своих первых стихотворениях. Он был пылким юным римлянином, жившим в эпоху больших потрясений, и выдающимся поэтом, от природы обладавшим живым эротическим воображением и глубоким знанием женского сердца. Если возразить, что юноша не может столь реалистично описывать подобные сцены, не имея личного опыта, мы ответим, что тот, кто говорит это, не понимает истинной природы искусства. Кроме того, образцами Овидию служили не только александрийцы, но и Катулл, Тибулл и Проперций, и легко доказать, что он открыто подражал им. Поэтому мы готовы принять на веру его утверждение, что вся его эротическая поэзия – более или менее игра воображения, с той лишь оговоркой, что по своему характеру он был склонен именно к эротической поэзии.

Но его величайшее произведение подобного рода – не те юношеские опыты, которые мы только что обсуждали, а принесшая ему гораздо большую известность «Наука любви», о которой Палдамус справедливо сказал: «Овидий снабжает читателя полным руководством по тактике любви… Влюбленный и возлюбленная выступают как игроки в шахматы: они оба стремятся играть, и им интересно лишь найти слабость в защите противника и воскликнуть: «Мат!» Однако не следует забывать, что Овидий во вступлении четко оговаривает, что его сочинение писалось не для замужних женщин или непорочных девиц, а с целью объяснить, как охотиться за женщинами легкого поведения. В его задачи входило не инструкции дать по выбору хорошей жены, а как найти симпатичную «подружку»[88], покорить ее, насладиться ею, удержать ее и обращаться с ней так, чтобы никогда не наскучить ей и не допустить ее измены. Следовательно, цель этой книги – чистая эротика: наука как можно более полного и приятного наслаждения женщиной, точнее, женским телом. Возможно, ни одна иная из подобных классических книг не демонстрирует более четко истинную цель эротической деятельности в древние времена – получения сексуального удовольствия. Именно на это направлены все мудрые советы, которые дает поэт, к этому сводятся все его объяснения женской психологии. И когда он указывает, что пишет только о сексе с «подружками», очевидно и неизбежно, что все его рассказы, советы, предупреждения и увещевания уместны в отношении любой женщины, какую только может любить мужчина.