У Фьюно возникло ощущение, будто он поцеловал не старуху, а старика.

В следующее мгновение он вскочил и бросился бежать, и когда он выскочил сквозь одну из северных дверей на ярко освещенный тротуар Стрип, из глаз у него лились слезы.

Его и след простыл. Рикалвер вернулась к кабинке и села на прежнее место. А через несколько мгновений явился Трамбилл, громко топая и раскачиваясь на ходу. Увидев, что Бетси одна, он вопросительно вскинул брови.

– Отправился в сортир?

– Нет, он… он сбежал. – Она недоуменно покачала головой. – Я… Вон, я неправильно повела себя с ним. Я подумала, что он просто амбициозный шпаненок, и решила, что ребята Мойнихэна тихонько выведут его отсюда, мы накачаем его пентоталом или чем там еще, а потом, когда узнаем все, что известно ему, тихонько зароем в пустыне. Но он… попытался поцеловать меня! Сядь на место, ладно? Он попытался поцеловать меня, и, полагаю, я отреагировала… неверно.

Трамбилл уставился на нее. Его губы изогнулись в редкой для него иронической улыбке.

– Еще бы!

– Меня волнует, объявится ли он еще хотя бы раз.

Он сел за стол.

– Если да, то тебе придется сказать ему, что у тебя… месячные были, но теперь все в порядке, и ты находишь его очень сексуальным.

– Сомневаюсь, что мне это удастся.

К столу подбежали, запыхавшись, двое мужчин в шортах и цветастых рубахах.

– Миссис Рикалвер, он свалил. Пока мы выбрались на тротуар, он уже запрыгнул в такси и уехал. Мы шли сюда из кухни, но он вдруг вскочил и дал деру.

– Да, – тревожно подхватил второй. – Вы же не говорили, что мы должны быть готовы к тому, что он вдруг вскочит и побежит.

– Я знаю, – ответила Рикалвер, все еще думая о другом. – Идите, и в другой раз будьте порасторопнее.

– Схожу-ка я еще раз к телефону, – сказал Трамбилл, устало поднимаясь на ноги, – и сообщу Мойнихэну, что его люди нам вовсе не понадобятся. Вы уже успели сделать заказ?

– Нет. Нам нужно возвращаться домой.

Трамбилл поджал губы, но возражать не стал. Дома у него были тропические рыбки.

Небо было темным, но в трещинах ветрового стекла автомобиля Арки плясал и переливался свет белых фонарей венчальных часовен.

Хоть одну баночку пивка, думал Крейн, сидя рядом с Арки, который гнал старый грузовичок на юг по Лас-Вегас-бульвару, и в холодильнике перекатывались и стукались одна о другую полные банки «курз». Ну какой, скажите на милость, может быть вред, если он выпьет всего одну баночку? В этом городе народ открыто расхаживает по улицам и пьет крепкое спиртное; в казино дают бесплатную выпивку, и ты можешь идти с нею куда угодно, оставить стакан там, куда пришел, и взять следующий.

Но ведь одной-то дело не ограничится, напомнил он себе. Как бы истово ты ни клялся и ни обещал, что будет именно так. И если какая-то возможность сохранить здесь жизнь все же имеется, нельзя позволять Дионису наложить на тебя руку сильнее, чем ему уже удалось.

В конце месяца в «Подкове» Бинайона должна начаться Мировая серия покера, и если она будет проходить так же, как и в 1969 году, то игры «присвоения» на озере должны состояться раньше, на Святой неделе. То есть уже на следующей. У Крейна не было никаких планов, но если возможность избежать смерти, которую заготовил для него родной отец, все же существовала, то, чтобы достичь ее, необходимо было оставаться трезвым.

«Но, – подумал он, – Оззи сказал, что я обречен – и если это правда, то с какой стати я должен умирать трезвым?

Ладно, – подумал он, – возможно. Но не этой ночью, ладно? Как раз эту ночь вполне можно провести без выпивки, верно? Если мы найдем Диану, то ты должен быть в самой лучшей форме, на какую способен. Как в лучшие годы».

– Смотри перекресток с Чарльстон, – сказал Оззи с заднего сиденья. – Нужно будет повернуть налево.

– Оз, я знаю, – устало сказал Мавранос.

– Я просто не хочу, – сказал старик, – чтобы ты проскочил поворот, а потом закручивал каперсы в этом безумном движении, чтобы попасть куда следует.

– Закручивал каперсы? – повторил Мавранос, отхлебнув своего неизменного пива. – Это рыбьи яйца, что ли?

Крейн рассмеялся.

– Чего тут смешного? – возмутился Мавранос. – А-а, ты, наверно, об этих птичках, которых готовят на Новый год. О каплунах?

– Он имел в виду: петлять по улицам, – пояснил Крейн.

– Так бы сразу и сказал. Откуда мне знать, кто такие каперсы и на что их закручивают. – Он несколько секунд угрюмо смотрел на дорогу, а потом добавил: – Не знаю никаких каперсов, я только шептунов пускать умею.

Тут рассмеялся даже Оззи.

Неоновая вывеска над винным магазином извещала: «Фото». А соседняя начиналась с букв «ид» и уходила за угол. Крейн прочел все это как одно слово: «фотоид». Что бы это могло значить, думал он, нечто вроде фотона? Ложный свет? Фальшивый, как сказали бы, свет? Может быть, именно таким освещен весь город?

Но внезапно Крейн почувствовал, что его сердце лихорадочно заколотилось, а ладони похолодели. Необходимо что-то делать, мелькнула мысль. Срочно домой. Он сидел, упираясь обеими руками в сиденье, но на секунду ощутил телефон: его правая рука вроде как повесила трубку.

«Это не я, – понял он, – это не мои мысли и ощущения».

– Диана сильно встревожена, – напряженно проговорил он, – испугана. Ей сейчас что-то сообщили по телефону. Она спешит домой.

– Вот и Чарльстон, – сказал Оззи, наклонившись через спинку переднего сиденья и показывая рукой.

Мавранос кивнул. Он вклинился в полосу для левого поворота и остановился посреди перекрестка, выжидая просвета в потоке машин, стремящихся на север. В кабине не было слышно ни звука, кроме тяжелого дыхания Крейна и торопливого тиканья поворотника.

Крейн чувствовал, как Диана быстро шла, как она остановилась, чтобы переброситься несколькими словами с кем-то. Он смотрел на медленно проползавшие впереди огни автомобилей и испытывал страстное желание выскочить из машины и бегом мчаться на восток, туда, где находился следующий из перечисленных в их списке супермаркетов – «Смит».

– Хорошо бы найти ее этой ночью, – сказал он. – Мне кажется, что она сейчас теряет свою работу. Если бы тебе удалось проскочить туда по «зеленой волне»…

– Удастся! – заверил Мавранос.

Наконец на светофоре зажегся желтый глаз, и Мавранос смог повернуть. Он быстро доехал до Мэриленд-парквей, повернул направо и почти сразу же заехал на обширную автостоянку, залитую расчерченным тенями белым светом, изливавшимся из широких распахнутых дверей «Продуктов и лекарств Смита».

Как только Мавранос остановил машину, Оззи распахнул дверь, но Крейн обернулся и схватил старика за плечо.