наконечников стрел, трубчатых цуклей и даже зубов аллигаторов. Возвратились они от племен помо, ваппо, винтунов, прибрежных костаньо, горных майду, обитавших вокруг озера Тахо, туземцев Бета-Такина, проживавших к северо-востоку от горы Шаста, жителей Лука-Чукай, что неподалеку от двуглавого вулкана Лас-сен-Пик, из легендарной Соноры, где особо зверствовали монахи «сатанинской» католической миссии Санта-Ана. Видимо, этим и объясняется тот факт, что первые вести о предстоящем Великом Совете Вождей пришли к Мариано де Эррере как раз из далекой Соноры. Прознал-таки проклятый иезуит о местонахождении атепеля мивоков...

Спасающийся от преследования отряд Помпонио все дальше и дальше уходил на северо-восток, по направлению к Русской Калифорнии. Из-под конских копыт летели искры. Но увы, лошади йори были лучше, да и как наездники испанцы, несомненно, превосходили краснокожих. Одним словом, участь индейцев была бы предрешена, если бы не два события, скоротечно происшедшие одно за другим. Первое из них было связано с так называемыми палами — гигантским пожаром, охватившим более пяти тысяч акров одного только лесного массива. Все началось с того, что индейцы из миссии Сан-Пабло по обыкновению сдирали кору с деревьев, а затем поджигали засохшие стволы, высвобождая тем самым место для будущей пашни. Но дьявольский, ураганный ветер, неожиданно пришедший со стороны сьерры и песчаных плоскогорий, подхватил огонь и понес его со стремительной скоростью к побережью Великого Восточного океана, сметая на своем пути все живое и неживое. Засушливое лето подходило к концу. Заходящее тускло-багряное солнце горело зловещим неровным сиянием, отбрасывая последние умирающие лучи свои на бушующую стихию, распространявшуюся по отливающим бронзой склонам сьерры. Свод серо-желтого неба покрылся черными с кровавым подбоем клубящимися облаками. В воздухе повис сухой туман, запахло гарью, атмосфера наполнилась золистой пылью. На землю спустилась густая, тяжелая мгла, от которой слезились глаза и перехватывало дыхание. Деревья и кустарники, произрастающие по краям дорог, вдоль рек и ручьев, поседели от пыли. Внезапно сначала один, потом другой, третий... жерла каньонов прорвались; заполыхали гонимые воющим ветром громадные языки пламени. Скоро огонь перекинулся на гребни холмов, где тут же был подхвачен новым порывом ветра. Огнедышащий вал лавиной покатился вниз по склонам. Карликовые дубы, ядовитый сумах и чапарраль служили идеальной пищей для всепоглощающего пламени. Горели леса. Лесной пожар ходок— все испепеляет на своем пути. Одни лишь могущественные секвойи ожидали приближающееся бедствие как величайшее для себя благо: их древесина не горела, зато «конкуренты» (теплолюбивые растения) оказывались полностью истребленными в огне. Этот вид флоры, «уходящий своими корнями» в самую глубокую древность, сохранился до настоящего времени во многом благодаря именно лесным пожарам. Страшные языки пламени, стремительно гонимые свирепым ветром, охватывали все большую и большую территорию калифорнийских лугов и пастбищ. Вокруг мчавшейся во весь опор кавалькады мивоков запрыгали вдруг десятки и сотни маленьких огненных шаров. Бедные кролики! При виде пламени в густом дыму звери совершенно теряли ориентировку, переставали подчиняться природному инстинкту и растекались во все стороны дикими, фантастическими потоками. Подгоняемые ужасом, в неодолимой панике, позабыв вражду и разлады, они мчались с громким визгом, криками и ревом вперед, только вперед... стремясь во что бы то ни стало уйти от страшной, мучительной смерти!..

Калифорния! Сказочная страна с благодатным, райским климатом! Но почему так устроен мир?.. Когда ведут речь о землетрясениях, вулканах, торнадо, цунами, наводнениях, ураганах и всепожирающих пожарах с катастрофическими последствиями, то опять же таки прежде всего вспоминают Калифорнию — «огненную землю» и «сущий ад»...

...Итак, сначала начались палы... а несколько позже... На опушку леса, которую только что минули мивоки и мимо которой мчался теперь во весь опор отряд желтых мундиров, с дикими воплями: «Ру-ру-ру!.. Хгоу! Хгоу!» — выскочили два мохнатых демона. Трудно описать тот ужас, что в течение одной секунды охватил души благочестивых католиков, получивших возможность воочию узреть живых обитателей Преисподней, про которых столь красочно повествовали им с раннего детства ученые патеры. Суеверные испанцы оцепенели. Тут было уже не до погони. Кони тамариндос сначала буквально вросли в землю, а потом... потом на едином дыхании понесли они прочь от сатанинского логова, провожаемые хохотом, смешанным с завыванием и непрерывными воплями саскватчей: «Ру-ру-ру!.. Хгоу! Хгоу!..» Неожиданно испанцы ощутили, что со всех сторон окружены пламенем. Когда же, вдобавок к этому, под ними начала оседать черная как смоль земля и вокруг захлюпали пузырящиеся лужи, они поняли, что Вельзевул принимает их в свою обитель живьем. Вязкая, клейкая масса предательской трясины постепенно поглотила остатки отряда тамариндос, но долго еще метались по глухим чащобам, по глубоким расселинам скалистых утесов, то исчезая, то возникая сызнова, их дикие предсмертные стенания... И поныне этот калифорнийский уголок с асфальтовыми «озерами» известен у туземных жителей как «Место, где хохочет Диавол»...

Когда чудом уцелевшие вакеры доложили подробности происшедшего падре Мариано де Эррере, преподобный только ругнулся непотребным словом да отшвырнул попавшееся под руку ружье.

— Акабоссе... (Вот и все...) — сокрушенно покачал головой Экселенц.

А повернувший в сторону и оставшийся позади отряда Помпонио страшный ураган продолжался ночь, день и еще три дня и три ночи...

...Падре Мариано де Эррера изображал высшую степень возмущения неблаговидными поступками россиян: мало того, что они-де потворствуют мятежникам, не раз нападавшим на римско-католические миссии и пресидии его католического величества, так, более того, даже укрывают их у себя. Но и это еще не все... Они надругались над миссией Святого Игнатия Лойолы, прислав туда живописца-святотатца. Это надо же! Так осквернить храм господен! Или православная церковь дозволяет заместо Господа нашего, Иисуса Христа, богомазам своим определять: кого в Ад, а кого в Рай направлять?! Между тем Экселенц внимательно следил за россиянами, прикидывая в уме, что к чему и какую из всего этого можно извлечь выгоду для Общества Иисуса...

Трофим Лопотов со всем вниманием выслушал прибывших в Росс иезуитов и францисканцев. Положение его, и это приставник прекрасно понимал, в некотором роде было действительно щекотливым. И смех, как говорится, и грех. Картина Страшного Суда, содеянная послушником для костела миссии Сан-Игнасио, была поистине великолепна: сидя на пьедестале во всем своем величии и могуществе, Иисус Христос вершил правый суд, отсылая праведников в Райские Кущи, а нечестивцев в Геенну Огненную. Полотно, достойное кисти умелого мастера, потрясало воображение. Паству привозили не только из окрестных, но и из самых дальних миссий и пресидий, дабы все краснокожие могли воочию узреть, что сулит им послушание или, напротив, непослушание «матери их» — Римской церкви. Святые отцы готовы были торжествовать... Послушника нашего, богомаза православного, стремились заполучить и другие храмы, когда, совершенно неожиданно, разразился скандал. На смену благопослушанию