— Как я уже говорил, рассказывать тут особенно нечего. Мы выследили подозреваемого. Он сопротивлялся при аресте. Я просто делал свою работу.

— И ты считаешь, что он убил Маколи?

Я помедлил с ответом, затем покачал головой:

— Я больше ничего не могу сказать, Энни. Мне жаль, но я не могу.

Она улыбнулась и ласково погладила меня по руке:

— Прости. Мне не стоило спрашивать.

В этот момент в зале началось какое-то смятение, разговоры стихли, взгляды обратились к дверям. В ресторан вошли четверо новых гостей. Процессию возглавлял губернатор: безупречный смокинг, накрахмаленная рубашка с воротничком. За ним следовали тучный господин в военной форме — генерал, судя по лацканам кителя, — и две пожилые дамы. Метрдотель бросился к ним навстречу и склонился в таком глубоком и долгом поклоне, что я забеспокоился, сможет ли он распрямиться снова. Вернувшись все же в вертикальное положение, он обратился к губернатору с воодушевленной речью. Издали не было слышно, что именно он говорил, но по масленой и льстивой улыбке можно было догадаться, что вряд ли он выражал недовольство действиями правительства.

Лавируя между многочисленными столами, метрдотель сопроводил новых гостей к свободному столику, который стоял поодаль от остальных и позволял рассчитывать на относительное уединение. Они продвигались вперед с переменным успехом — возле некоторых столиков губернатор останавливался, и посетители поднимались, чтобы его поприветствовать. Здесь перемолвиться парой слов, там пожать руку. Тут губернатор заметил Энни, явно узнал ее и по кратчайшей траектории направился к нам. Мы тоже встали, чтобы поздороваться, как это делали до нас все гости, которым повезло оказаться у него на пути.

— Мисс Грант, — произнес он гнусавым голосом, тотчас придавшим ему сходство с биржевым маклером из Эдинбурга.

— Ваша честь.

— Я только хотел сказать, как был потрясен, услышав, что случилось с беднягой Маколи. Смею вас заверить, что преступники очень скоро предстанут перед судом.

— Благодарю вас, ваша честь, — проговорила Энни, опуская взгляд. — Это очень обнадеживает.

— Скажите, моя дорогая, как вы держитесь?

Она ответила слабой улыбкой:

— Все в порядке, спасибо, хотя мне понадобилось какое-то время, чтобы оправиться от потрясения.

— Так держать, моя дорогая. Выше нос и тому подобное.

Энни повернулась ко мне, чтобы представить:

— Это капитан Сэм Уиндем, ваша честь. Он только что…

— О, я уже имел удовольствие, моя дорогая! — прервал ее губернатор, подавая мне руку: — Мой дорогой мальчик, вы герой дня. Ведь это вас мы должны благодарить за поимку нашего старого друга Беноя Сена.

— Не могу приписать себе эту заслугу. Это была масштабная операция.

— Да, я наслышан. Вам уже удалось добиться признания вины?

— Пока нет.

Губернатор наморщил нос:

— Что ж, меня это не удивляет. Вам следует передать его военной разведке. У них большой опыт работы с подобными клиентами.

Я кивнул и сообщил ему, что мы собираемся передать Сена утром.

Он, казалось, остался доволен.

— В таком случае больше не буду отнимать у вас время. Мисс Грант, капитан Уиндем.

Короткий кивок каждому — и он продолжил путь к своему столику. Я сел, глотнул вина и взглянул на Энни:

— Ты не говорила мне, что вы с губернатором — лучшие друзья. А что о нем думает бармен Азиз?

— Не такие уж мы и друзья, Сэм. Я встречалась с ним пару раз, когда сопровождала Маколи в резиденцию. Лучше скажи: это правда? Ты действительно арестовал Беноя Сена?

Я лишь улыбнулся. Когда женщина восхищена чем-то, что вы, по ее мнению, совершили, иногда лучше всего предоставить ей думать, что она хочет, и не портить дело фактами.

— Вот это успех! — воскликнула она с восторгом. — Его несколько лет не могли поймать.

— Ты же знаешь, что я не могу говорить о расследовании, — напомнил я.

— Да ладно тебе, Сэм. Сам губернатор завел о нем речь. Теперь ты просто обязан мне все рассказать.

Алкоголь всегда делает меня сговорчивее, а к тому моменту я уже успел порядком набраться. Да и действительно, что страшного случится, если все ей рассказать? Тем более что через считаные часы наши новости, скорее всего, окажутся на первой полосе «Стейтсмена». А кроме того, мне страшно хотелось произвести на нее впечатление, пусть это и было сущим мальчишеством. Я поднял руку, показывая, что сдаюсь:

— Твоя взяла. Что ты хотела узнать?

— Все! — решительно объявила она. — Как вы его выследили, как ты его поймал, какой он из себя. Все!

— Поверь, это не так уж интересно.

— Конечно, интересно! Доблестный капитан Уиндем не успел и двух недель провести в Калькутте — и уже поймал одного из самых опасных преступников страны!

— Как я уже объяснил твоему другу губернатору, это не только моя заслуга. В операции участвовала куча людей.

— Но губернатор сказал, что герой — именно ты.

Я помотал головой:

— Просто я тот, кто его арестовал.

— И был ранен.

— Ты об этом? — уточнил я, указывая на перевязь. — Я же сказал, что просто упал со слона.

Я вытащил портсигар и предложил ей сигарету. Энни приняла ее с благодарностью. Я достал вторую для себя, дал прикурить ей и закурил сам.

— Так почему он убил Маколи? — спросила она.

— В том-то все и дело… Я не уверен, что он его убил.

— А вот это действительно новость! — потрясенно воскликнула Энни. — И ты не подумал сказать об этом губернатору?

Я покачал головой:

— Это ничего бы не изменило. Его все равно повесят. Сен — просто пешка в большой игре.

О своих подозрениях, что и сам я — такая же пешка, я умолчал.

Я ожидал, что Энни возмутится. Спросит, почему я позволяю, чтобы несправедливо осужденного человека отправили на виселицу. В глубине души я даже хотел, чтобы она возмутилась, пришла в ярость от того, что я способен допустить такую несправедливость. Хотел, чтобы она потребовала объяснений и взяла на себя роль моей помалкивающей совести. И был удивлен, когда этого не произошло. Удивлен и немного разочарован.

— Не переживай из-за этого, Сэм, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — Насколько я знаю, этот человек — настоящее чудовище. Убил он Маколи или нет, в любом случае он заслуживает всего, что ему присудят.

— Хотелось бы, чтобы все было так просто, — вздохнул я.

Она немного помолчала.

— Но если ты подозреваешь, что его убил не Сен, тогда кто же?