— Мистер Шоу, идите быстрее!

Лоуренс Шоу поднял взгляд от бухгалтерской книги, лежавшей перед ним на столе, и посмотрел на помощника редактора, который стоял в дверном проеме. День клонился к вечеру, и в редакции было шумно и оживленно, поскольку близилось время сдачи всех материалов к утреннему выпуску.

— Что такое? — рассеянно спросил Шоу. Он был занят тем, что подсчитывал, насколько вырос тираж газеты, после выхода статьи Эбигейл и насколько увеличилось число желающих разместить в ней рекламу. Прошло всего три дня, но цифры воодушевляли, и Шоу позволил себе расслабиться. Он так гордился своей дочерью!

— У парадной двери стоит карета, а на ней огромный герб. На запятках, по крайней мере, четыре лакея!

Шоу нахмурился, вышел из кабинета и направился в редакторский отдел, где на столах и даже на полу валялись кипы газет, а журналисты просматривали их в поисках тем для репортажей. Однако сейчас все работники столпились у окон. Когда к ним подошел Шоу, они расступились, уступая ему место, и он увидел привратника, который разговаривал с одним из лакеев.

Шоу узнал герб и перевел дух. Он не успел хорошенько обдумать, как лучше всего уладить предстоящий спор, как кто-то воскликнул:

— Это же герцог Мэдингли!

Молодые люди глазам своим не поверили, а Шоу думал только о том, может ли разгневанный герцог устроить разгром в их редакции. Но нет, если он хотел бы нанести газете ущерб, сделал бы это совсем по-другому. К тому же он никогда не слышал, чтобы герцога Мэдингли называли несправедливым, Эбигейл восхищалась им. Шоу надеялся, что его дочь не будет опечалена, что бы сегодня ни случилось. Собрав все свое мужество, необходимое для встречи с недовольным аристократом, Шоу стал ждать вместе со всеми остальными его появления.

Наконец герцог поднялся на третий этаж, вошел в комнату в сопровождении слуги и снял шляпу.

Герцог не выглядел разгневанным. Увидев, что все взоры устремлены на него, он приподнял брови и сказал:

— Мне нужен мистер Шоу.

Люди беззвучно расступились, и между двумя мужчинами образовался проход. Мэдингли направился к нему, и когда Шоу заметил на его губах улыбку, у него отлегло от сердца.

— Ваша светлость, я мистер Шоу, — сказал он, слегка поклонившись, Мэдингли кивнул и спросил:

— Мистер Шоу, мы можем поговорить наедине?

Шоу указал в сторону своего кабинета и пошел туда следом за герцогом. Он освободил для него кресло, а сам сел за письменный стол.

— Вы приехали, чтобы обсудить нашу статью, ваша светлость?

— Не совсем. Я тут, чтобы поговорить насчет вашей дочери.

Шоу напрягся и сказал:

— Я не знал, что она появилась у вас в доме, притворившись дочерью джентльмена. Я не одобрил бы этого. — Он замешкался, а потом добавил: — Я даже не знал, что она писала в газету. Похоже, я вообще не представляю, как мне контролировать ее поведение.

Герцог едва заметно улыбнулся:

— Вряд ли это возможно.

— Ох… — Шоу заморгал. — Тогда…

— Но я знаю, как это можно исправить.

Эбигейл сидела в гостиной и писала при свете лампы, а ее мать шила рядом. Прошло уже пять дней с тех пор, как ее статья вышла в «Морнинг джорнал» и наделала немало шума. Вчера, впервые в жизни, редактор дал ей задание — осветить благотворительное мероприятие, которое будет проходить в Обществе популярной науки и литературы. Конечно, это не было событием на первую полосу, но хорошим началом, особенно для женщины-журналиста, которой еще долго придется убеждать всех вокруг в своих способностях.

Эбигейл говорила себе, что должна быть счастлива. Разве не это было ее заветной мечтой? Отец гордится ею, хочет, чтобы они работали вместе. Она помогла ему спасти газету. Отец больше не приглашает к ужину молодых джентльменов.

Наверное, счастье придет, когда она перестанет думать о том, что с ней произошло. Но она изменилась. Любовь к Кристоферу сделала из нее другого человека. Она помогла ей лучше понять родителей и в итоге воплотить в жизнь свои мечты.

Но сейчас Эбигейл понимала, что успех уже не так радовал ее, потому что рядом не было Кристофера, который мог бы разделить его с ней.

Парадная дверь хлопнула, кто-то стал подниматься по лестнице.

— Эбигейл?

Она повернулась. Ее отец вошел в гостиную, держа в руках газету. Он улыбнулся жене и направился к дочери.

— Это завтрашний выпуск, только что из печати. — Он положил перед ней газету на стол. — Посмотри. Тебе нравится первая полоса?

В заголовке говорилось о слиянии двух железнодорожных компаний. Эбигейл озадаченно посмотрела на отца.

— Смотри дальше.

В самом низу страницы было небольшое объявление, от которого ее сердце забилось от внезапного страха. В нем говорилось, что скоро в газете будет опубликована еще одна статья о герцоге Мэдингли. Она прочитала первое предложение, но больше не смогла.

— Папа! Как ты можешь обещать такое? Но он только усмехнулся:

— И ты ведь не думаешь, что эту статью напишу я!

Он не успел ничего ответить, потому что в эту секунду в гостиную влетела молодая горничная и присела с такой живостью, что чуть не упала.

— Мистер Шоу, к нашему дому едет очень красивая карета. Посмотрите в окно!

Оба родителя Эбигейл подошли к окну, а Эбигейл медленно направилась следом за ними, говоря себе, что это ничего не значит. Наверное, кто-нибудь заблудился и попал не в тот район Лондона. Она видела, как несколько человек смотрели, открыв рот, с противоположной стороны улицы, и головы высовывались из окон домов напротив.

Эбигейл посмотрела вниз, на стоявшую карету. Ее везла четверка великолепно подобранных лошадей. Она посмотрела на герб, и сердце ее сжалось от боли, но постаралась убедить себя, что это леди Элизабет приехала с визитом.

Но потом Эбигейл увидела, как из кареты вышел высокий мужчина, и схватилась за подоконник, чтобы не упасть.

— Боже, — выдохнула мать, — Эбигейл, ты никогда мне не говорила, что твой герцог так красив.

Ей захотелось воскликнуть: «Он не мой герцог!» Но во рту у нее пересохло, и она не могла говорить. Ей оставалось лишь надеяться, что Кристофер не станет оскорблять ее в присутствии родителей.

Но к своему ужасу, поняла, что готова даже на это, только бы побыть с ним рядом, посмотреть в его темные глаза и вспомнить об украденных у судьбы моментах, которые они провели вместе.

Минуту спустя дворецкий торжественно объявил:

— Его светлость герцог Мэдингли. — Он произнес это так, будто пэры посещали их каждый день.

Эбигейл отпрянула от окна, не зная, стоит ли ей снова сесть за стол или…

Когда Кристофер вошел в гостиную, она просто застыла посреди комнаты, сжимая юбку дрожащими руками. Ее мать присела в реверансе, и Эбигейл вспомнила, что ей нужно сделать то же самое.