Гай тихо застонал. Его губы прильнули к ее рту, язык проник внутрь и принялся вновь совершать свои завораживающие манипуляции. Уже знакомая с ними, Джоанна ответила тем же. Сердце и душа, соприкосновения и вкус языка, его нырки вглубь и быстрое отступление – все это слилось в единое ощущение, такое волнующее и приятное, что о нем хотелось криком оповестить мир. Зажившее по собственным законам тело дрожало в лихорадке вожделения – такой сильной, что было невозможно дышать.

Гай приподнял голову и с секунду смотрел на Джоанну сверкающими внутренним огнем глазами, затем коснулся ее правой груди. Кончики пальцев, то слегка вдавливая, то отпуская, защекотали сосок, пока он не стал твердым. Джоанна инстинктивно изогнула спину навстречу ласкам.

– Любимая моя, милая Джоанна, – шептал Гай, проделывая такие же волшебные пассы с ее левой грудью.

Тело Джоанны отвечало устремленными к нему импульсивными движениями. В голове пронеслось, что Космо никогда на дарил ей таких приятных прикосновений. Хотелось только одного – чтобы Гай не останавливался. Но говорить она не могла, только крепче обнимала его, все сильнее вдавливая пальцы в спину.

Сознание немного прояснилось в тот момент, когда Гай освободил ее от ночной рубашки, сначала постепенно поднимая ее нижний край к плечам, а затем одним ловким движением стащив через голову. В тех местах, где его пальцы прикасались к ее телу, кожа, казалось, горела. Вслед за этим он вновь склонился к ней, но поцелуй достался не губам, как она ожидала. Его голова опустилась ниже, и губы прикоснулись к стоящей от возбуждения груди. Тут же вступивший в дело подвижный язык пощекотал сосок и принялся облизывать его круговыми движениями так, что хотелось кричать от удовольствия. Затем губы Гая втянули сосок в рот, и он, нежнейшим образом обхватив зубами, стал посасывать его. На этот раз удивление и удовольствие были слишком велики, чтобы сдержать крик.

Гай приподнял ее голову и поцеловал сильно и страстно, затем занялся ее второй грудью, которая очень скоро тоже стала напоминать маленькую крутую горку с расцветшим на вершине бутоном соска.

– Ты так прекрасна, – шептал он, нежно поглаживая обратной стороной ладони эту созданную им возвышенность и обводя кончиком пальца вокруг бутона, – так мила, так отзывчива на ласки.

Джоанна покачала головой.

– Даже не знаю, что ответить, – тихо произнесла Джоанна. Она несколько раз провела ладонью по его мускулистой груди, а затем пощекотала кончиками пальцев небольшие соски, с удовлетворением отметив про себя, что они, как и его мускулы, тоже напрягаются от ее прикосновений. – Я никогда не считала себя страстной в полном понимании этого слова.

– О, Джоанна, – немного хриплым голосом отозвался Гай, – ты самая страстная женщина, которую я когда-либо знал. Ты страстная по отношению к жизни, любовь моя. Ты готова ответить на любой ее вызов честно, с открытым забралом, не задумываясь, что об этом подумают другие и какие могут быть последствия. Разве может такой человек не быть страстным в закрытых от посторонних интимных отношениях между мужчиной и женщиной?

– Но я… Я думала, что это называется по-другому, что я… Возможно, что я ласковая, – сказала Джоанна.

– Ласковая? – Брови Гая удивленно поползли в верх. – Ну-ка скажи, можно ли назвать это просто лаской?

Гай опустил руку на ее живот и, поглаживая его легкими круговыми движениями, стал опускать ее все ниже и ниже. И по мере продвижения руки зародившийся между ног позыв усиливался, превратившись в нестерпимое, почти болезненное желание, подобное тому, которое испытывает голодающий при виде сочного куска мяса. Одновременно с возбуждающими пассами руки он нежно покусывал и обводил языком ее сосок. Джоанна под ним конвульсивно задергалась.

Еще через несколько мгновений Гай слегка откинулся в бок, не скатываясь с нее полностью, каким-то образом ухитрился стянуть с себя брюки и вернулся в прежнее положение. Его руки заскользили по ее икрам, бедрам, промежности, а плотный твердый член надавил на живот, заставив Джоанну подумать, что у нее закипает кровь.

Пальцы Гая прошлись по внутренней стороне ее бедер и углубились в треугольник вьющихся волос между ног.

– Паутинка, – пробормотал он, – волшебная паутинка, прикрывающая треугольник Венеры.

Длинный, похожий на стон выдох вырвался из горла Джоанны, когда Гай вслед за этими словами нащупал пальцами интимную щель, опытным движением аккуратно раздвинул ее створки и медленно провел ими сначала вперед, затем назад, потом еще и еще раз повторил это движение, от чего мурашки побежали по всему телу. Прикосновения эти были такими усыпляюще нежными и в то же время возбуждающими самые затаенные желания, что важнее их сейчас не было ничего. Казалось, Джоанна тает от этих прикосновений, исходя остающейся на его руках немного липкой влагой. Она чувствовала мускусный запах этой своей влаги, смешанный с будоражащим ароматом тела Гая. Ее тело начало само собой извиваться, требуя исполнения непреодолимого желания, которое превратилось уже в самую неотложную потребность.

– Гай, – выдохнула она, – о, Гай, не останавливайся… Пожалуйста… Ты не остановишься?

Из глубины горла Гая вырвался похожий на усмешку звук.

– Дикая лошадь не смогла бы меня сбросить сейчас, – сказал он, пальцы которого достигли необыкновенно чувствительной поверхности ее естества и начали нежно поглаживать его легкими круговыми движениями. Ощущение реальности полностью оставило Джоанну. Руки ее сами собой поднялись и вцепились в его волосы, бедра приподнялись, ища еще большей близости, чего-то неопределенного и непонятного, но абсолютно необходимого в этот момент.

Пальцы Гая вошли глубже в нее, на мгновение замерли и погрузились еще ниже. Тот мир, который Джоанна знала до сих пор, разлетелся на миллион кусков под воздействием взрыва, сотрясшего ее до самой сердцевины. Как бы издалека до нее донесся приглушенный крик, который, как сразу стало ясно, издала она сама, зарождающийся где-то внутри судорожный позыв заставил тело конвульсивно дергаться.

– Ох, – то ли выдохнула, то ли всхлипнула она, когда судорога наконец прекратилась, – Ох! Гай… Гай, я еще не испытывала ничего подобного…

В голове смутно пронеслось, что это вполне естественно, поскольку Космо, конечно же, не прикасался к ней таким образом. Она не помнила ничего даже отдаленного похожего на это…

– То ли еще будет, маленькая моя, – прошептал Гай, и Джоанна ощутила на щеке тепло его дыхания. – Позволь мне взять тебя всю, полностью совершить акт любви.

Он вновь прикоснулся губами к ее рту, сначала лишь пощекотав. Затем поцеловал более страстно, затем еще крепче, еще и еще, помогая губам языком. Руки его, поглаживая ее бедра, вдруг приподняли их. Дыхание Джоанны вновь участилось, став прерывистым и хрипловатым, ноги сами собой раздвинулись, открывая самую интимную часть ее тела.

Гай откинулся назад, приподнявшись над ней, и она впервые увидела полностью его толстое и длинное достоинство, налитый возбуждающей силой желания. Бедра ее раздвинулись еще шире, руки инстинктивно потянулись к нему в желании направить в изнывающую от жажды щель. Желание ощутить его внутри себя было, казалось, сильнее всех желаний, которые Джоанна когда-либо испытывала. Что-то внутри нее ужасалось силе греховного желания. Но это была совсем маленькая ее часть. Все остальное без остатка требовало, чтобы он как можно быстрее вошел в нее.