Гай ответил на этот призыв, надавив концом набухшего естества на плоть, осторожно, дюйм за дюймом ввел его внутрь, полностью заполнив ее.

Длинный стон вырвался у Джоанны, когда она ощутила это, все ее тело рванулось навстречу в стремлении поглотить его плоть целиком, будто ничего в жизни сейчас не было важнее этого.

Гай замер, оставаясь совершенно неподвижным, и несколько долгих мгновений молча смотрел ей в глаза, затем его руки скользнули под ее спину, опустились к ягодицам и с силой притянули ближе. Глаза рассказали о том, что будет дальше. Огонь его взгляда пронзил ее сердце и дошел до нижней части живота, внутри которой уже находилась плоть Гая.

Джоанна почувствовала, как эта плоть стала медленно шевелиться в ней. Гай, не отводя от нее глаз, начал осторожно, подбирая ритм, двигать бедрами, опять и опять, пока ее дыхание не сделалось похожим на сдавленные стоны, а руки хватали его ягодицы, требуя продолжать дальше, еще дальше.

Он продолжил, погружая в нее свою плоть резче и глубже, быстрее и быстрее. Ее тело ответило. Таз начал двигаться, подавая низ живота вверх, а затем опуская в такт его властным движениям, и все остальное, что было в ней, слилось в необходимости поддерживать этот завораживающий ритм. Джоанна сейчас знала только то, что она любит Гая, а Гай любит ее. Продолжающее где-то течь в своем бесконечном движении время для них двоих в данный момент остановилось, потому что сейчас ей нужен был только он, а ему только она, потому что они слились в нечто единое и у них теперь одно общее тело, общие мысли, одно сердце.

Глубоко внутри себя она ощутила первые пульсирующие позывы к выплеску, и судя по более резким движениям и подрагиваниям плоти Гая, то же самое происходило и с ним.

Пальцы Джоанны непроизвольно сжали его ягодицы, тело рванулось к нему, пытаясь как можно глубже втянуть его плоть в себя до того, как произойдет то, что вот-вот должно произойти. Из горла вырвались похожие на всхлипывания звуки, переросшие через несколько секунд в крик, возвещавший о взрыве экстаза. Возникший из неоткуда огненный шар заполнил все вокруг ярчайшим светом и вдруг в одно мгновение разлетелся на тысячи постепенно затухающих звезд.

Гай громко застонал и еще раз с силой углубил начавшую освобождаться от распирающего ее сока пульсирующую плоть, передавая Джоанне свои жизненные силы, свою любовь, свою сущность. Дар речи он вновь обрел только через несколько минут, когда его дыхание наконец выровнялось.

– Джоанна! – прошептал он, прижимаясь к ее груди так, что она чувствовала, как, будто стараясь приспособить к ее пульсу, бьется его сердце, а шею согревало его дыхание.

– Ммм? – только и смогла пробормотать она, расслабленным движением запуская пальцы в его влажные волосы. Незнакомое до сих пор чувство удовлетворенности заполнило душу радостной песней, на которую отзывалась каждая клеточка ее существа.

– Я люблю тебя.

Джоанна в темноте улыбнулась.

– Тебе понадобилось довольно много времени, чтобы произнести это, – сказала она, нежно барабаня пальцами по его плечу.

Гай хмыкнул и повернул лежащую на ее груди голову.

– Это из-за опасения, что ты побьешь меня.

– Но, Гай… я же совсем не воинственная.

– Час назад ты думала, что ты совсем не страстная. А посмотри, что только что произошло. Ты буквально взорвала нас обоих. По-моему, даже динамит менее опасен.

Джоанна повернулась, приподняв голову, положила ее на локоть и, хитро улыбаясь, посмотрела ему в лицо.

– За последствия пожара должен отвечать тот, кто его разжег, – сказала она и, не давая ответить, запечатала его рот поцелуем. Она целовала его так, как только что научил ее он, не сдерживая переполнявшие ее чувства и давая полную волю разгоревшейся страсти.

Воспользовавшись тем, что его появление в дверях детской осталось незамеченным, Гай с восхищением наблюдал за Джоанной, грациозно склонившейся над книжной полкой. В утреннем свете обтягивающее платье прекрасно подчеркивало стройную фигуру, а что скрывалось под материей, подсказывала память. Гривз теперь хорошо это знал – за прошедшую ночь он изучил каждый дюйм ее великолепного и невероятно отзывчивого на ласки тела.

Почему-то особенно приятно было от того, что именно он стал тем мужчиной, который сумел разбудить дремавшую в Джоанне страсть. Однако ему было даже немного жаль Космо. Каким же он был любовником, если не смог разжечь тлеющий в Джоанне огонь в бушующее пламя? Наверное, Космо действительно был, как она говорит, настоящим джентльменом, настолько тактичным в ласках, что Джоанна многого просто не почувствовала.

Впрочем, теперь все это осталось в прошлом. Главное, чтобы Гай не упустил возможность убеждаться в живости и страстности ее натуры до конца жизни.

– Доброе утро! – поздоровался лорд, проходя в детскую и с удовольствием отмечая, как Джоанна, увидев его, слегка покраснела. – Надеюсь, ночь была приятной?

Джоанна выпрямилась.

– Очень приятной, спасибо, – ответила она, краснея еще больше.

– Очень рад это слышать, – лукаво улыбнулся Гай. В это время из спальни появилась горничная и держащий ее за руку Майлз. – Доброе утро, Маргарет, – сказал Гривз. – Доброе утро, Мило. Ты, как я понимаю, прохрапел всю ночь напролет?

– Я не храплю! – негодующе возразил мальчик.

– Неужели? А я слышал храп, когда заглянул сюда рано утром. Должно быть, это Боско.

– Боско тоже не храпит. Он только глубоко дышит во сне.

– А-а, понятно. – Гай протянул руки к сыну и поднял его над головой. – Смотрю, ты оделся для прогулки. Планируется что-нибудь интересное?

Майлз кивнул:

– Маргарет берет меня к себе на ферму поиграть с ее младшим сыном. Джонни – мой друг. Мы вместе играем в лошадок, наблюдаем за животными. А еще мы забираемся на изгородь, и Маргарет смешно крестится.

– Судя по твоим словам, вам там действительно весело, – сказал Гай, опуская мальчика на пол. – Что ж, идите, – с улыбкой обратился он к Маргарет. – И не возвращайтесь до тех пор, пока они как следует не перемажутся.

Майлз захихикал, затем перевел взгляд на Джоанну, подбежал к ней и взял за руки. Она, присев, обняла и поцеловала мальчика.

– Счастливо провести тебе время, малыш. Позже увидимся.

– А тебе счастливого дня и красивых рисунков, Джоджо, – ответил Майлз, выскакивая из комнаты.

Маргарет испуганно взмахнула руками и последовала за ним.

Гай, плотно прикрыв дверь, подошел к Джоанне и обнял ее.

– Как трогательно ты выглядишь, когда смущаешься из-за какой-нибудь оплошности, – сказал он. – Надо будет запомнить это.

Он склонил голову и поцеловал Джоанну, несколько секунд наслаждаясь сладостью губ и вдыхая ее аромат. Затем нежно раздвинул ее губы языком и начал медленно водить им по нёбу и деснам.