Но какая-то божественная сила останавливает меня.

Я пытаюсь вдохнуть поглубже. Это все моя вина. Я напился и смешал с грязью девчонку, с которой лучше было не связываться, которая только и ждет, чтобы выпустить когти и отомстить. Я тупой баран. И поведу себя совсем тупо, если попытаюсь вмешаться в семейный спор Хартли.

Мне нужно что-то делать с Фелисити. Это пока единственный выход. А когда я все исправлю, Хартли сможет вернуть расположение своей семьи, и между нами не будет никаких проблем.

Я смогу все уладить. Смогу.

На следующий день в школе все только и говорят, что об отстранении Хартли от занятий. Можно подумать, в «Астор-Парке» никого никогда не наказывали. Но Хартли не заслужила этого наказания. А вот та, кто определенно его заслуживает, идет по коридору с видом королевы.

Я перехватываю Фелисити перед первым уроком. Она стоит у своего шкафчика, как обычно, со свитой. К счастью, Клэр нигде не видно. Это хорошо. Мне не нравится, что моя бывшая девушка так сдружилась с Фелисити. Кто знает, какой компромат на меня у нее есть: когда мы встречались, я часто напивался.

– А ну испарились! – рявкаю я подружкам Фелисити.

Должно быть, выражение моего лица говорит им, что я не шутки шутить пришел, и они разбегаются, как крысы с тонущего корабля. Забавляясь происходящим, Фелисити остается стоять на месте.

– Посмотрите-ка, какой крутой парень! Распугал всех невинных девушек, – насмешливо произносит она.

Я злобно смотрю на нее.

– Тоже мне, нашла невинных.

Закатив глаза, она захлопывает дверцу шкафчика. Я хватаю ее за локоть, не давая уйти.

– Ты получила цветы? – мрачно спрашиваю я. По дороге домой после визита к Хартли я завернул и к ней, но дверь мне никто не открыл, пришлось оставить цветы на крыльце.

– Да, получила.

– А записку? – Ее я тоже оставил. Там было написано всего три слова: «Прости меня. Истон». – Ты ее прочитала?

– Да.

– Ну и? Теперь мы в расчете?

Фелисити начинает смеяться.

– Погоди, с чего ты решил, что твоя жалкая попытка извиниться примирит нас? Ох, Истон!

От досады я едва могу подобрать слова.

– Ради всего святого, Фелисити! То, что ты сделала с Хартли, – неправильно.

– Серьезно? Ты собираешься прочитать мне лекцию о том, что правильно, а что – нет? Ты, Истон Ройал?

– Да, я тот еще подонок, – охотно соглашаюсь я. – Я плохой, эгоистичный человек. Я напиваюсь, дерусь и сплю с девушками, с которыми не должен спать. Мне несложно это признать. Но Хартли ничего тебе не сделала. Так что, пожалуйста, скажи Берингеру, что та ситуация со списыванием оказалась досадным недоразумением и… – Я останавливаюсь, осознав, что попусту сотрясаю воздух.

Фелисити никогда не признается, что это она подложила ответы в шкафчик Хартли. Это будет равноценно признанию в том, что она специально подставила свою одноклассницу, которое будет грозить наказанием ей самой. Так что, как бы мне ни хотелось обратного, придется отпустить эту ситуацию. Хартли отстранили от занятий на три дня. Отстой, конечно, но она справится и в понедельник уже вернется в школу. Корабль «Освободите Хартли» уже уплыл. И сейчас мне остается лишь одно: помахать белым флагом Фелисити, пока она не навредила кому-то еще.

– Что я должен сделать, чтобы искупить свою вину? – спрашиваю я сквозь зубы.

Во взгляде ее голубых глаз вспыхивает сомнение.

– Ничего.

– Да брось! – не отстаю я. – Наверняка есть что-то, что я могу для тебя сделать.

Она выразительно смотрит на мой браслет. Я борюсь с желанием прикрыть его рукой.

– Что-то, что я могу купить тебе.

– Типа цепочки, сделанной на заказ?

– Заметано.

– А сумочка «Диор» из лимитированной коллекции?

– Понятия не имею, что это за фигня, но считай, она уже твоя.

– Она стоит тридцать пять тысяч. – И при этом она все равно умудряется смотреть на меня свысока.

Не знаю, как я буду объясняться с нашими бухгалтерами, но ладно.

– Подумаешь! У каждой девчонки должна быть сумочка из лимитированной коллекции. – Я протягиваю ей руку. – Значит, договорились. И когда Хартли вернется в школу, ты даже не посмотришь в ее сторону.

– Нет.

– Что?

– Это не сделка. Это расплата. И я еще не закончила.

Глядя в ее ледяные глаза, на едва заметную презрительную усмешку, мне хочется ударить кулаком по дверце ближайшего шкафчика. Поверить не могу, что Фелисити торговалась со мной только ради того, чтобы потом обломать. Это только девчонки из «Астора» наслаждаются местью или они в принципе все такие кровожадные?

– Если хочешь, чтобы я умолял тебя, я буду умолять. Даже встану на колени.

На лице Фелисити расцветает улыбка.

– Было бы здорово на это посмотреть, но… нет, благодарю. Я задумала кое-что получше.

Сказав это, она стряхивает с локтя мою руку и удаляется.

Проглотив готовый вырваться стон, я смотрю вслед Фелисити. Да что, черт бы ее побрал, не так с этой дечонкой? Да, я выставил ее на посмешище, но неужели нельзя забыть об этом и жить дальше? Повзрослеть наконец?

Какая ирония: я приказываю повзрослеть кому-то другому!

Устало вздохнув, вытаскиваю телефон и набираю сообщение Хартли.

«Как ты?»

Она отвечает сразу же.

«Плохо».

Меня начинает мучить чувство вины. Я прислоняюсь к шкафчику Фелисити и набираю новое сообщение.

«Прости, Х. Это все моя вина».

В этот раз ответ задерживается. Я смотрю на экран, мысленно упрашивая ее написать мне.

– Ист, – окликают меня.

Я поднимаю глаза и вижу Сойера и Лорен. Себа с ними нет.

– Привет, – рассеянно говорю я и снова опускаю глаза в телефон. По-прежнему ничего. – У меня все отлично. А у вас?

Мой младший брат фыркает.

– Мы не спрашивали об этом, но я рад, что у тебя все отлично.

– Ты опоздаешь на урок, – любезно напоминает мне Лорен. – Первый звонок уже прозвенел.

В жопу звонок и в жопу уроки! Хартли до сих пор не ответила на мое сообщение. Почему она молчит?

Потому что согласна, что ее отстранили по моей вине?

«Конечно», – нашептывает внутренний голос.

Блин, я и сам это знаю. Поэтому и извинился перед ней. Но… если честно, я ожидал, что она отмахнется, скажет: «Я не виню тебя, Истон. Это все Фелисити, бла-бла-бла…».