Начав говорить, я уже чувствую себя увереннее. Помогает и то, что Имоджен и Несса немного похожи. Это снижает напряжение.

Имоджен улыбается.

—Мы ходили на бальные танцы с моим братом Ангусом,— говорит она.— Нам казалось, что танцевать вместе в паре — унизительно. Мы так ничего и не выиграли.

—Тебе просто нужен был партнер получше,— говорит Фергус.

—Надеюсь, ты не имеешь в виду себя,— смеется Имоджен. Она говорит мне:— На нашей свадьбе он сломал мне ступню. Наступил прямо на пальцы.

Гриффин хмурится.

—Мои мысли были заняты другим.

—И ты был пьян.

—Немного подшофе.

—Абсолютно в стельку.

Они обмениваются веселыми взглядами, и затем вспоминают, что рядом с ними сижу я и они меня ненавидят.

—В общем,— подытоживает Фергус.— Свой талант Несса унаследовала от матери.

Я слышу гордость в его голосе. Они, без сомнения, любят Нессу.

Прежде чем я успеваю ответить, свет гаснет и занавес поднимается.

Сцена выглядит потрясающе, впечатляя своими размерами и масштабами. Она похожа на яркий, зеленый лес. Играет легкая и радостная музыка. На сцену выходят три девушки, одетые в зеленый, голубой и розовый наряды. Это Несса, Марни и Серена.

Я отмечаю, что Серена Бреглио оставила темный цвет волос, который ей «подарили» русские. Видимо, решила, что ей нравится. Не знаю, как много Несса рассказывала Серене о том, почему была похищена и так неожиданно возвращена назад. Но я знаю, что Бреглио была одной из лучших ее подруг и таковой осталась. Так что, чтобы искупить вину, я анонимно оплатил ее кредит за учебу. Сорок восемь тысяч долларов. Меньше, чем я зарабатываю в неделю, но до хрена смен в кофешопе, где подрабатывает Серена, чтобы прожить на зарплату танцовщицы.

Пару месяцев назад я бы сказал, что Серене стоит быть благодарной, что ей не перерезали глотку и не выкинули в канаву. Теперь я гребаный Дед Мороз. Вот каким мягким я становлюсь.

Три девушки танцуют в группе, что, как сказала мне Несса, называется па-де-труа. Их платья мягкие, а не жесткие, как пачка. Каждый раз, когда балерины кружатся, их юбки раскрываются, словно лепестки цветов.

Я не часто смотрел балетные спектакли, но хореография Нессы завораживает. В ней так много движения и взаимодействия, рисунок танца меняется и развивается, практически не повторяясь.

Балет увлекает родителей Нессы с первых же движений. Они подаются вперед, не спуская глаз со сцены. Я вижу изумление на их лицах — Гриффины даже не подозревали, как прекрасно может быть творение Нессы.

К концу танца Несса отделяется от двух других девушек. Лес, который казался ярким и гостеприимным, становится темным и дремучим. Музыка тоже меняется. Она больше не радостная, но тревожная.

Несса приходит к замку. После минутного колебания она заходит внутрь.

Декорации представляют замок в разрезе. Они скользят по полу, смыкаясь вокруг девушки. Все детали скрупулезно продуманы — Марни поработала на славу. Огромные решетчатые окна создают ощущение клетки, все выглядит потрепанным, старым и запущенным, вплоть до оплавленных подсвечников в люстрах.

В замке Несса встречает Чудовище.

Чудовище играет Чарльз Трамбле, один из ведущих танцовщиков «Лэйк-Сити». В жизни это высокий, стройный, приветливый парень с лохматой копной медовых волос. На сцене он неузнаваем. Грим и накладки превратили его в настоящего монстра — полуволка-получеловека, словно оборотень замер на середине своей трансформации.

Его движения тоже изменились. Ушла уверенная развязность. Теперь Чарльз носится по сцене с пугающей скоростью, низко пригибаясь к земле, как животное.

Несса сказала мне, что за это его и выбрала — за умение «играть» во время танца.

Я знаю, что они репетировали часами каждый день — подобное могло бы вызвать мою ревность. Но когда я каждый вечер прихожу к ней, Несса бежит мне навстречу так, словно мы не виделись сотню лет. Словно она не может выдержать больше ни секунды разлуки. Так что я знаю, о ком она думает, даже танцуя в руках другого мужчины.

Чудовище увлекает Нессу в танец.

Начинают играть пленительные ноты Satin Birds, и я испускаю долгий вздох. Я и не думал, что Несса запомнила эту композицию, не говоря уж о том, чтобы использовать ее в своем балете. Перед глазами у меня встает мой собственный бальный зал, и я живо вспоминаю первый вечер, когда держал Нессу в своих руках.

Пара вальсирует по сцене, сначала нерешительно, а затем все быстрее и активнее.

Я смотрю на то, как Несса воссоздала эту сцену между нами. Я не против быть здесь Чудовищем. Это вполне мне подходит. В тот вечер я был диким зверем. Хотел разорвать ее на куски и проглотить целиком. Я едва контролировал свои желания.

Но чего я не понимал, так это каким сильным было ее желание уже тогда. Теперь я вижу, как она смотрит в лицо Чудовищу. Вижу, как она заинтригована. Как тянет ее к нему, вопреки естественному инстинкту самосохранения.

Балет продолжается.

Это классическая сказка о Красавице и Чудовище. Но это также наша история, меня и Нессы. Она понемногу вплела в сюжет то, что случилось между нами.

Я переживаю это все заново.

Я забываю, что сижу рядом с ее родителями. Забываю, что в театре еще кто-то есть. Я вижу только нас, как мы сходимся и расходимся снова и снова, не способные устоять перед притяжением, которое заманило и связало нас воедино. Несса показывает мне нашу историю с самого начала, мрачную фантазию, увиденную ее глазами.

Наконец Чудовище и Несса танцуют дуэтом в грозовую ночь. Освещение сцены имитирует появление дождя, перемежающегося вспышками молний.

Поначалу танец похож на яростную битву — жестокую и агрессивную. Чудовище тащит Нессу, тянет ее назад, когда та пытается убежать. Даже поднимает над головой и несет через сцену. Но по мере того, как танец продолжается, их движения синхронизируются. Их тела плотно прижаты друг к другу, поэтому пара движется в такт даже в самых невероятных элементах.

Вскоре они уже танцуют как один человек, все быстрее и быстрее. Несса говорила мне, что это самый технически сложный танец. Она боялась не поспеть за Чарльзом.

Но девушка справляется с ним более чем успешно. Вообще, Несса танцует лучше, чем я когда-либо видел — быстро, точно, страстно. Она просто невероятна.

Я не могу отвести от нее глаз. В зале царит полнейшая тишина — зрители боятся даже лишний раз дышать, чтобы не мешать паре, кружащейся по сцене. Этот танец одновременно эротичный и неземной. Он завораживает.

Когда они, наконец, останавливаются, замирая по центру сцены, слившись в поцелуе, толпа взрывается. Аплодисменты подобны раскатам грома.

Имоджен и Фергус уставились друг на друга. Они потрясены спектаклем Нессы. Но более того. Они не хуже моего поняли, что он означает. Они увидели подлинные чувства своей дочери. Она открыла на сцене свое сердце всем на обозрение.