Сейчас пока не могу даже представить, сколько сжег по Южному материку, начиная с соседней империи Генриха. Возможно, прошелся по Астаргельду, Верхним Лесам, по Великой Пешмерии, а то и по остальным трем? Даже по независимым королевствам, их всего две-три сотни, где-то могут быть Башни, где-то нет, а в прочих княжествах и графствах, скорее всего, таких Башен нет…

Но там, где Башни остались, у меня нет более лютых и непримиримых врагов, это и козе понятно.

Норберт вошел без доклада, я все еще полевой вождь для соратников, в руке небольшая карта, молча расстелил на столешнице и указал на красное пятнышко.

– Королевство Гарнессия, – сказал он. – Туда ходят багеры, все в порядке. Но вот в этой области, смотрите в левом краю, наши обнаружили интересное образование…

– Что там? – спросил я. – Вижу, вам самому интересно.

– Там еще одно королевство, – сообщил он. – Уже совсем небольшое. Но, говорят, тысячу лет было больше, чем наша империя…

Я заметил, что он сказал «наша» вместо «эта», как говорил всего неделю назад, хороший признак, мои северяне уже чувствуют, что это их двор, а это значит, что нужно не только грабить, но и заботиться.

– А теперь?

– Меньше герцогства.

– А в чем, – спросил я, – особенности?

– Через границу, – пояснил он, – перейти не удается!.. Какая-то сила не пускает. Невидимая стена. Но камень на ту сторону перекинуть можно. Или пустить стрелу. Там можно видеть людей, но те внимания на нас не обращают, будто нас и нет вовсе.

– А что за граница? – уточнил я. – Круг?

Он посмотрел с уважением.

– Уже сталкивались с такими? Мы тоже думали, что круг, но там больше похоже на овал, да еще с выступом справа. За последние тысячу лет в Гарнессии их хорошо рассмотрели и изучили. Если хотите, принесу рисунки.

– Хочу, – сказал я. – Но в другой раз. Не до того. Как-то общаться не пробовали?

Он хмыкнул.

– Как обычно. Когда в Гарнессии поняли, что и те люди не переходят границу, по приказу короля провели черту, и, осмелев, чем только не обстреливали!.. Начинают от мощных стрел с гастрафаретов и заканчивают горшками с горючими смесями.

– И как?

– Даже не замечают. Все стрелы и камни, что туда забрасывают, попадают в цель, но…

– Ну-ну?

Он ответил с усилием:

– На той стороне будто пар… или призрачные!.. Проходят насквозь, падают на землю. А потом медленно исчезают.

Я сказал с жалостью:

– Все на потом. Сейчас дела поважнее. Доберемся и до Гарнессии.

День пролетел в мелочных делах, хотя не такие уж и мелочные. Я все ждал вестей от Серфика, но наступил поздний вечер, я все еще вникал в проблемы империи, которых еще нет, но с нами обязательно будут, наконец Периальд доложил тихонько:

– Скоро полночь, сэр Ричард… В приемной только герцогиня. Погнать?

– Тебе бы только гнать, – сказал я с неудовольствием, – заботливый ты наш. Проси! Вежливо. С женщинами вообще надо быть или хотя бы прикидываться вежливыми!

Он вышел, я услышал стук женских каблучков. Хрурт распахнул дверь с этой стороны, герцогиня вошла тихо и неслышно, как лиса, что будет просить рыбу, на лице испуг, присела в реверансе.

– Самантелла, – сказал я.

– Ваше величество, – ответила она смиренно и взглянула так, словно ожидает трепку.

– Расслабьтесь, герцогиня, – сказал я. – Бить пока не буду. Сейчас по чашке горячего кофе, да вы меня потащите в постель.

Она округлила глаза, но тут же улыбнулась, выпалила с горячей благодарностью:

– Ваше величество, спасибо!.. Я целый день не находила себе покоя, страшилась, что разгневаетесь. Но когда сказала при дворе, что вы начинаете принимать наши обычаи…

– Ну-ну, – сказал я поощряюще.

– Принц Кегельшир, – сказала она быстро, – из древнейшего рода, в последние поколения их род был отодвинут от столицы и пребывал в своих владениях. А принцесса Джеззефина, старшая дочь брата императора Скагеррака! Она принцесса крови! Представляете?

Я пробормотал:

– Хотите сказать, их появление на церемонии утреннего туалета придает моей заднице на троне легитимности?

Она сказала с жаром:

– Да, ваше величество!.. Это значит, эти двое и свита признали вас. Поздравляю с победой.

Я с удовольствием смотрел в ее раскрасневшееся лицо. Вот как выглядит смычка личных интересов с государственными. Чтобы укрепить свое положение, ей приходится укреплять мою власть и этот вот мой трон.

– Спасибо, Самантелла, – сказал я дружески, – только не перегибайте, хорошо? Я толерантен, что значит – равнодушен, но мои соратники люди более чистые, честные и прямодушные.

– Ваше величество?

Я пояснил:

– Им нужно привыкать медленно, постепенно. А самый лучший вариант, чтобы все проходило как-то незаметно для них.

– Хорошо бы чем-то отвлекать в это время, – предложила она.

– Они и так загружены работой, – ответил я. – Нас мало, увы.

Она подумала, сказала с оживлением:

– Мужчины обожают оружие, а у нас сталь высшего качества! Простите, ваше величество, ваши люди отважны и беззаветно преданы вам, однако их доспехи не очень высокого качества. Если вашим военачальникам предложить перевооружиться в наше?

Я усмехнулся.

– Уже перевооружаются.

– А если всю армию?

– Хорошая идея, – согласился я. – Нашим воякам на радость, а вашей промышленности возможность отхватить крупный военный заказ. Наши самые великие критики вашей жизни… не умолкнут сразу, конечно, но повернутся в сторону дискуссий. Дескать, какие мечи ковать, какие не ковать, какие шпоры изготавливать, чтобы по коврам… Нет-нет, герцогиня, сапоги со шпорами – это свято. Даже не смотрите так. Понадобится время, чтобы военачальники сменили на туфли.

Она вскрикнула воспламененно:

– Ох, ваше величество!.. Неужели это когда-то произойдет?

– Возможно, – сказал я, – даже при нашей жизни. Но нынешняя моя армия – армия героев, презревших грошевый уют… Скорее взбунтуются, чем сменят благородные сапоги на презренные туфли.

Сон долго не приходил, слишком нервничаю из-за Скагеррака, потом забылся на два-три часа и проснулся задолго до рассвета. Герцогиня крепко спит рядом, щечки раскраснелись, полные губы стали еще полнее, приоткрылись, показывая красивые белые зубы, дышит через рот, нехорошо, ну да ладно, мне какая разница, лишь бы не храпела…

Стараясь не разбудить, создал чашку с горячим сладким кофе, тихонько отхлебывал. Герцогиня, не просыпаясь, потянула ноздрями, беспокойно задвигалась.