знал об этом обычае, но не думал, что Мирра потребует его соблюсти. И совершенно не был готов.

– Вы все делаете правильно, Кудряшка. – Мик назвал ее детским прозвищем и ласково приобнял.

– Спасибо, Молчун, – улыбнулась в ответ Мирра. – Но мог бы заготовить речь и подлиннее. – Она шутливо ударила Мика в плечо. – А теперь пойдем, пора.

Сама церемония прошла быстро. Мик едва успел заметить, как по наставлению Ориона, проводившего обряд, Рик и Мирра обменялись кулонами.

Рут все торжество крепко сжимала ладонь Мика, скользя пустым невидящим взглядом по залу Храма. Невозможно было понять, что творится у нее в голове.

– Я дружила с ними? – склонившись, вдруг прошептала она на ухо Мику.

Он подавил горький смешок.

– Вы были не очень долго знакомы. Но ты всегда нравилась Мирре, и они оба хорошо к тебе относились.

– Ясно, – очень серьезно кивнула Рут. – Я рада за них.

– Я тоже. – Мик постарался, чтобы его улыбка выглядела ободряюще.

По окончании церемонии должны были начаться танцы с угощением на поляне возле поселения. Мик видел, что Рут устала, и сам не слишком хотел идти. На выходе из Храма он случайно столкнулся взглядом с Вьюгой, но тут же отвел глаза. После событий той страшной ночи между ними будто пролегла какая-то черта. Мик ни в чем не винил Вьюгу, только себя самого, и все же им обоим делалось ужасно неловко в присутствии друг друга. Он знал, это Вьюга с огромным риском раздобыла для Мирры новое платье и кулоны из-за Рубежа, хотел лично поблагодарить ее, но так и не нашел удобного случая.

Впереди мелькнула высокая фигура Рика.

– Подождешь меня у входа в Храм? – Мик заметил ужас в глазах Рут. – Буквально секунду! Я буду у тебя на виду, обещаю. Хочу лично поздравить Рика.

Рут кивнула, не спуская с него тревожного взгляда.

Пообещав Мирре вернуть Рика через несколько минут, Мик отвел его в сторону.

– Поздравляю. – Он обнял друга. Рик с жаром ответил на объятия.

Без привычных шуток, смущенный и взволнованный, Риккард выглядел повзрослевшим. От счастья, которым лучились его глаза, Мику вдруг стало тепло на душе. Им всем сейчас очень нужно было что-то хорошее и светлое.

– Жаль, что твои родители всего этого не видят. Я рад за вас. – Мик не кривил душой, в который раз за день говоря об этом. – Надеюсь, ты справишься лучше меня.

– О чем ты? – смутившись, спросил Риккард.

– Береги Мирру. Тим Верт перед смертью предупреждал меня беречь свою даллу, но я его не послушал. Мой отец никогда бы не допустил, чтобы мама попала в лапы медвежьей тройке… В общем, впереди непростые времена. Не допускай моих ошибок.

– Мик… – Рик сочувствующе опустил руку на плечо Мику. Было видно, что он собирается сказать.

– Нет, – Мик покачал головой. – Сегодня твой праздник, и Мирра такая красавица. И разделается со мной похлеще императорской цензуры, если ты опоздаешь к началу танцев. Пойдем заберем Рут, и мы проводим тебя.

Пока они шли до поляны, начался небольшой снегопад. Риккард отправился к Мирре, а Рут с Миком ненадолго задержались на краю поляны, чтобы посмотреть на первый танец.

Послышалась протяжная мелодия, исполняемая на лекке. Зазвучал древний песенный мотив, под который столетьями танцевали все только что поженившиеся пары в Элементе. Рик подхватил улыбающуюся Мирру и, с неожиданным для его нескладной фигуры изяществом, закружил в медленном танце. Снежинки, неторопливо падающие в застывшем воздухе, будто вторили им, танцуя в плавном ритме и оседая на черных кудрях Мирры.

Приобняв Рут за плечи, Мик молча наблюдал за счастливыми друзьями. Он всегда знал, что это случится, но даже представить не мог, что вот так – за десятки тысяч шагов от дома, в маленьком краю на границе Себерии, без родных и близких. Однако, глядя на их сияющие лица, казалось, что сейчас это и не было таким уж важным. Будто не существовало Водных тюрем, где томились их родные, заговора императорской семьи, огромной армии, надвигавшейся на Себерию с юга, беспамятства Рут, медвежьих троек и таинственного Знания, которое им надо раздобыть. Важным сейчас было совсем немногое: медленно падающий снег, старинный свадебный танец и робкая надежда, что однажды все изменится к лучшему.

Эпилог

1009 год от сотворения Свода, общественный воздушный корабль, двенадцатый день первого зимнего отрезка

Дарина

Холод пробирал до костей, но теперь, когда впереди маячила надежда, что все скоро закончится, Дарине было гораздо легче. Она поплотнее укутала спящую Литу в старую шерстяную шаль. Сквозь сон малышка теснее прижалась к ней, ухватившись маленькими ручками за пояс пальто.

– Чш-ш-ш, – прошептала Дарина, осторожно гладя Литу по худой спине. – Поспи еще, не надо просыпаться.

Дарина очень боялась, что Лита, как оказалось, от природы обладавшая сильным талантом к работе с мысленной связью, проявит свои способности и привлечет к ним ненужное внимание. Старик, помогавший скрыть Стихию Дарине, предупреждал об этом.

– Я сделал все, что мог, – сказал он тогда Дарине охрипшим тихим голосом. – Но пусть лучше она спит побольше, упаси Стихия ей залезть кому-то в голову.

В доме, где они прятались, все говорили тихо. Их приютила маленькая пожилая женщина, жившая на самой окраине столицы. При упоминании Водных тюрем в ее усталых глазах загоралась неподдельная ненависть. Все трое ее детей навеки сгинули в этих темных водах.

Дарина до сих пор дрожала при воспоминании о сумрачных, наполненных страхом днях в холодном сыром доме. Они вздрагивали от каждого шороха, и все же хозяйка не прогнала их. Когда одним вечером владелица дома вернулась с новостью, что может помочь перебраться в Себерию, Дарина облегченно выдохнула. Куда угодно, лишь бы подальше от Предела.

И вот теперь за окном их воздушного судна виднелось иссиня-черное морозное небо с клочьями редких седых облаков. Дарина старалась не думать о том, что за жизнь ждет впереди и жив ли хоть кто-то из ее семьи. Слезы отнимали слишком много сил, которые еще могли пригодиться.

– Мамочка, – тихонько сквозь сон позвала Лита.

Дарина с трудом проглотила колючий комок в горле и стала вполголоса напевать Лите старую песенку про мальчика-огонька. Она была известна, наверное, каждому ребенку в Элементе, и от знакомого мотива Лита успокоилась, вновь крепко уснув.

Дарина и сама не заметила, как тяжелая дремота навалилась на нее. Чтобы не уснуть, Дарина начала мысленно чертить схемы воздушных механизмов, которые она проектировала для театра в той, другой жизни. Но веки тяжелели, а сознание все больше путалось, так