многих странах создаются «комиссии по установлению истины», фиксирующие нарушения, которые власти совершали в прошлом; к 2006-му таких комиссий было 2882. В каких-то странах открываются музеи для сохранения и демонстрации исторических свидетельств. Бывших диктаторов и их подручных преследуют по закону83. В некоторых случаях для этого учреждают новые международные суды и трибуналы, в других – используется национальная судебная система. Число таких процессов в мире выросло с нуля в 1970-м до более 250 в 2007-м84. Большинство разбирательств проходили в национальных судах, но несколько наиболее одиозных преступников предстали перед международным правосудием. Милошевич скончался в тюрьме в 2006-м. Лидер боснийских сербов Радован Караджич скрывался в течение многих лет, но был арестован и приговорен судом к пожизненному заключению. Предводитель повстанцев и бывший президент Либерии Чарльз Тейлор в настоящее время отбывает наказание, назначенное ему судом: 50 лет лишения свободы.

Правозащитное движение влияет не только на общественное мнение и судебную практику, но и на международный бизнес. Никакому генеральному директору не хочется, чтобы его считали другом палачей или тем, кто наживается на труде заключенных85. В конце 1990-х нефтяные компании «Amoco», «ARCO», «Petro-Canada» и «Texaco» расторгли договоренности о сотрудничестве с мьянманскими генералами86. В совсем недавнем прошлом после жестокого разгона мирных акций протеста белорусскими властями компании-спонсоры отказались финансировать Чемпионат мира по хоккею, который должен был пройти в этой стране в 2021 году; организаторам пришлось искать другое место для проведения турнира87. «H&M», «Burberry» и другие компании отказались от хлопка из Синьцзяна после сообщений о том, что он добывается принудительным трудом мусульман-уйгуров88.

Исследования показывают, что публикация активистами информации о нарушениях прав человека в развивающихся странах ведет к сокращению инвестиций транснациональных корпораций на этих рынках89.

Жестокие репрессии увеличивают риски для диктаторов. Неприкрытое насилие может отпугнуть инвесторов или остановить поставки экономической и военной помощи. Хуже того, оно может стать поводом для «гуманитарных интервенций» иностранных армий или международных сил по типу совместной операции ООН и французских войск, в результате которой Гбагбо выбили из его бункера. Критика со стороны мирового сообщества может придать уверенности политическим оппонентам действующего правителя, и они бросят ему вызов90. Понимают ли это диктаторы? Судя по некоторым данным, да. Конечно, автократы не становятся гуманистами. Но они замечают сигналы о необходимости снизить уровень видимого насилия. По наблюдению политолога Дариуса Реджали, с 1970-х годов получили распространение технологии «чистых» пыток. К ним относятся длительное стояние или нахождение в неудобных позах и имитация утопления, которые доставляют мучения, но оставляют меньше следов. Эту тенденцию он связывает с развитием международного правозащитного движения. Изменения особенно заметны в диктатурах с наиболее тесными связями с Западом – то есть в тех странах, где диктатор имеет существенные основания опасаться негативных для себя последствий91.

Даже кровожадный тиран Мобуту в 1980-е беспокоился, что два основных спонсора Заира – Франция и США – отвернутся от него, если узнают, что происходит в его тюрьмах92. Поэтому он прилагал дополнительные усилия, чтобы скрыть улики. В 1991-м начальник сделал замечание надзирателю, избивавшему заключенного: «Останутся шрамы, и нам пойдут жалобы от Amnesty International»93. За год до этого Конгресс США сократил военную помощь Заиру на 4 млн долларов в знак протеста против нарушений прав человека и коррупции94.

Другой пример – аргентинская военная диктатура 1970-х. Хунта стремилась сохранить хорошие отношения с США. Но и терроризировать противников режима ей тоже хотелось. Полицейские низового уровня занимались запугиванием, а на самом верху репутацию хунты оберегал генерал Видела. В 1976-м, чтобы деморализовать тех, кто придерживался левых взглядов, полиция подорвала динамитом тела 30 казненных диверсантов в городе Пилар, а останки разбросала по улицам. Из рассекреченной телеграммы ЦРУ выяснилось, что Видела пришел в ярость от этой экзекуции, которая, по его словам, причинила «серьезный ущерб репутации страны и внутри нее, и за границей». Он считал, что убивать леваков можно и нужно, но «делать это надо осмотрительно»95.

Вероятно, опасение лишиться западной помощи заставило Джерри Ролингса, военного диктатора Ганы, в начале 1990-х провести альтернативные выборы. Ролингс захватил власть в ходе военного переворота в 1981-м. Сентиментальным человеком он не был, и поэтому приказал расстрелять трех бывших руководителей Ганы96. В 1980-х он арестовывал и пытал демократических активистов97. Никто не подозревал, что однажды Ролингс начнет демократические реформы. Но тут Всемирный банк предложил Гане крупнейшую в Африке программу кредитования98. И Ролингс отнесся серьезно – возможно, даже слишком серьезно, – к сигналам о том, что выделяемая помощь напрямую зависит от политических изменений99. «Госдеп заставил нас – да, заставил – перейти к многопартийной демократии», – жаловался он в 2009-м100. Ему приходилось «запихивать демократию в глотки» своих несговорчивых соотечественников (рассказывал он политологу Антуанетте Хандли), потому что «Госдеп говорил, что иначе нам не светят займы МВФ и Всемирного банка»101.

С середины 1970-х западные правительства в своих отношениях с диктатурами стали придавать соблюдению прав человека особое значение. В международных отношениях по-прежнему преобладал реализм холодной войны. Но с 1974-го американский Конгресс начал запрещать выделение помощи странам, грубо нарушающим права человека102. В своей инаугурационной речи президент Картер заявил, что приверженность США правам человека «должна быть абсолютной»103. В 1978-м он заблокировал выдачу кредитов Гватемале и Никарагуа, чтобы наказать их за допущенные нарушения104.

Завершение холодной войны сделало положение не только Ролингса, но и других африканских диктаторов более уязвимым. В 1970–1990 гг. общий объем невоенной помощи диктатурам вырос с 4 млрд до 38 млрд долларов105. К последнему году этого периода она составляла 8 % ВВП медианной автократии. Политическая респектабельность была залогом непрерывности этих потоков. В 1989-м Всемирный банк пообещал учитывать «политические барьеры для экономического развития» при пересмотре своих программ в Африке106. К концу 1990-х «почти 78 % условий в кредитных соглашениях с международными финансовыми институтами относились к реформам законодательства и соблюдению принципа верховенства закона»107. Один из таких институтов, Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), основанный в 1991-м, в первой статье Соглашения об учреждении ЕБРР оговаривает, что данный банк ведет свою деятельность только в странах, «приверженных принципам многопартийной демократии и плюрализма»108. Исследования показывают, что с середины 1990-х диктаторы, проводившие многопартийные выборы главы государства, получали больше помощи на душу населения (ранее такой зависимости не было)