– А что за метка? Как вы ее определили?

– С помощью этого артефакта…

Баронет-разбойник подошел к телу Торуха и произвел какие-то манипуляции. Потом обратил внимание княгини на результат. Но она осталась в явных сомнениях:

– Артефакт реагирует с расстояния в один метр. Как же можно рассмотреть эту метку с большей дистанции?

– У отца есть полная инструкция к этому прибору древних Строителей, – распинался бандит. – В ней указано, что саму метку может создать и нанести лишь экселенс самого высокого уровня. И вести наблюдение этот маг может с невероятного расстояния.

Друг переглянулся со мной, возмущенно дернув бровями. Мол, чего ты пасешь заднего? Я на это только пожал плечами, дескать, молодой еще, только учусь. А сам подумал, как бы эту самую инструкцию затрофеить?

Тогда как местная вседержительница никак не могла успокоиться:

– Смотрите мне! Если этот мазила сбежит, я вашу компанию живо по кактусам развешу!

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство! У отца всегда и все под контролем. Но и вам хочу заметить: нельзя недооценивать этих двоих. Один из них – экселенс, каких поискать…

– Пошел вон отсюда! – Княгиня прервала его предупреждения, будучи в жутком раздражении. – Учить он меня будет!.. Мне своих экселенсов-бездельников хватает… Проводи его!

Сын местного разбойника поклонился и вышел, за ним комнату покинул тип, стоявший ранее возле царевича. Стало понятно, что теперь пленного внимательно рассматривают во все глаза:

– Какой-то он очень странный, не правда ли?..

– Ташрамп, что с него взять! – заговорил мужчина рядом с ней. – Вообще чудо, что подобный ископаемый остался – по поднятой мною информации, последний ташрамп умер триста лет назад.

Зависла пауза, во время которой я прошептал для друга:

– Оп-па! А здесь и главный жандарм отирается возле княгини. Теперь понятно, кто разбойников прикрывает…

И мы опять обратились в слух:

– Да пес с ним, с этим ископаемым. Меня больше волнуют иные проблемы. Как мой муженек узнал об аресте этой сучки? И почему ты ее не запрятал куда поглубже или подальше?

– Не успел. Да и мысли не держал, что все будет сделано так молниеносно. Теперь эта коза не выходит из личного крыла князя, нам туда вход заказан. Но и с ней что-то придумает моя племянница, яд у нее есть.

– А что скажешь о покушении на меня? Почему никак не найдут виновного?

– Понятия не имею, – протянул жандарм с какой-то странной для меня интонацией. Неужели врал? Но дальше он продолжал уверенно: – Допросы всех без исключения ничего не дали. Только троих не допрашивали: художника, твоего супруга и старого патриарха целителей. Но последний – вне всяких подозрений. А вот остальные двое…

Опять многозначительная пауза. Жаль, что мне сквозь дверь не видна мимика заговорщиков. Неужели на меня подумают?

– …Но как же так получилось, что ты упустил из тюрьмы этого Михаила? – Женский голос звучал с досадой. – Правда, тогда и меня бы не спасли от ядовитой иглы… Так что неизвестно, что лучше…

– Это все палач виноват. От него утечка пошла, наверное. Явно что-то чудит Нестор, не удивлюсь, если он за нашими спинами наушничает князю.

– Значит, пора его убирать! – прозвучал жестокий приговор для симпатичного мне тюремщика-кормильца. – Займись! И немедленно! Пока его мой дотошный муженек расспрашивать не начал.

«Вот тебе и «спящая красавица»! – разочаровался я окончательно во власть имущих. – И ведь восхитительная, зараза!»

– Хорошо, что-нибудь устроим… А этого куда? В камеру нижнего уровня? Или все-таки используем здесь, как наживку для мотылька? – Глава жандармов шагнул к царевичу и поводил ладошкой у него над головой. – Спит.

– Зачем в камеру? – Княгиня коротко хихикнула. – Пусть здесь побудет в отдельной и прочно закрытой спальне. Вдруг художник сам придет в поисках этого толстяка? А я его и порадую, мол, выкупила у разбойников, спасала, старалась… Он и размякнет…

– Можно и так, – покладисто согласился Сток-Лир. И распорядился парой остающихся в комнате приспешников: – Оттащите это сало в одну из красных спален и поставьте вокруг десяток в караул, при поддержке мага-мастера.

– Исполняем! – последовал ответ. И оба бросились подкатывать к креслу кушетку, видимо, она была на колесах.

Тогда как княгиня с главным жандармом удалились по своим делам. А я понял, что пришла пора действовать. Мало того, что наш приятель в опасности, так еще и неведомая нам племянница Сток-Лира намеревается отравить вышедшую на свободу Сюзанну.

Аккуратно, приподнимая полотно силовыми захватами, стал открывать помаленьку дверь.

Нестор Брайк, несмотря на свою кровавую должность, оставался по характеру человеком веселым, жизнерадостным и общительным. И готов был заводить знакомство с любым встречным-поперечным, лишь бы тот относился к нему без страха и без неуместного презрения. Ну и что что палач? Работа как работа, и нечего шарахаться от труженика топора и клещей так, словно он людоед какой-то или вампир.

Особенно радовали Нестора новенькие арестанты, которые его не знали в лицо или вообще о нем никогда не слышали. Знакомясь с ними, Брайк лишний раз убеждался, что он душа компании и классный мужик. И это его здорово поднимало в собственных глазах. С ним и пили, и трапезничали, и домой приглашали, обещая накрыть хоть скатерть-самобранку, хоть поляну, достойную князя. Но как только узнавали, кто он и для чего работает в тюрьме, отношения резко менялись на строго противоположные. Даже полностью невиновные и оправданные люди сразу же начинали относиться к палачу как к опасному врагу, ядовитому скорпиону или как к жуткому осьминогу. И руки никто не подавал больше.

Редкие исключения из этого правила можно было пересчитать по пальцам одной руки. Так что когда в седьмую камеру посадили молодого парня, оказавшегося еще и художником, Нестор отвел душу, стараясь угодить и порадовать временного сидельца. А уж когда тот не стал заморачиваться главной профессией Брайка, то сразу перешел в крайне малочисленную категорию друзей.

В остальном жизнь штатного княжеского палача оставалась полна сложностей, иезуитского коварства и политического непостоянства. Особенно в последнее время ему приходилось нелегко. Приходилось выкручиваться сразу между трех огней, стараясь не навлечь на себя гнев нескольких столпов Рассветного княжества.

А все началось с личного приказа княгини: содержать в изоляции от внешнего мира новую арестантку. Красотку доставили в тюрьму сонной и голой, а одежды, явно обысканные – отдельно. Кто она такая, Нестор не знал, и только позже, тщательно просеивая разные слухи и сплетни понял: Сюзанна – фаворитка князя. И скорей всего получила опалу не по воле высшего правителя. Правда, и сама она об этом кричала постоянно, требуя немедленно сообщить о ней покровителю.