мой отец сильно пил, но не объяснила каким образом он прекратил. Дело доходило до критической точки. Отца откачивали, в вытрезвитель забирали, кодировали, к бабкам возили. Затем маме подсказали, что у нас в городе есть целитель по имени Михаил. Михаил Варламов. От безысходности мать повезла отца туда. Велись долгие разговоры. Михаил выслушал нашу ситуацию, сказал, что случай тяжелый, но он справится. Отца нужно оставить на неделю. Закрыть в какой-то комнатушке, дать молитвенник, предложить лишь воду и хлеб. Условия суровые, но родители без колебаний согласились и доверились. Сам Михаил приходил к отцу и читал какие-то проповеди над ним. Я была маленькая и не вникала. Позже, увидев результат, обрадовалась и искреннее уверовала в то, что Варламов святой человек. Мне так внушили, понимаешь? Мы стали приходить к Варламовым домой, общаться. Я была маленькой и многого не понимала… Что мы в секте, что связаны по рукам и ногам. Что добровольно отдаем деньги Варламовым. Что предоставляем полное право контролировать наши жизни. Что, по сути, ничего не решаем!

Иван коротко целует меня в щёку и висок. Внимательно слушает каждое слово. Поддерживает.

— В восемнадцать лет я вышла замуж. Замуж за Костю. По правилам нашей общины мы не можем связывать себя отношениями с чужаками.

— Типа меня?

— Типа тебя, да, — усмехаюсь в ответ. — Ты для меня табу, Северов. Не должна я сидеть на тебе верхом и вот так обнимать!

— Но ты это делаешь, грешница.

— Потому что кое-кто меня искушает!

Я отворачиваюсь и шумно выдыхаю, когда Иван пытается поцеловать меня в губы.

— Что с Костей? — спрашивает он серьезно, уткнувшись носом в мою щёку.

— Он… оказался единственным адекватным человеком, которого я знала в своём окружении. Мы много разговаривали на тему общины. Позже Костя рассказал мне, что в целительстве Михаила Варламова, его отца, нет и не было никакого чуда. Он обычный человек. Продуманный, хитрый. Скорее всего, с моим папой сработал эффект плацебо. Он довёл себя до грани и поверил в действенность молитв и процедур, которые выполнял Михаил. Я не знаю! Но после излечения от алкоголизма родители чуть ли не в ноги ему кланялись!

Облизав губы, замираю. Сердце учащенно стучит. Я ни с кем не делилась этой информацией кроме Кости. Ивана я знаю не так давно, но интуиция нашептывает, что ему можно и нужно доверять несмотря на то, что мы так мало знакомы. Знакомы физически, но не близки духовно. Вопреки этому к нему тянется моя душа, тело и сердце.

— Потом много нестыковок нашли с Костей. Много грязных и неприятных фактов. Мы были заложниками отлаженной системы. Боже, ты не представляешь, Ваня, но у нас даже предохраняться было запрещено! Естественно, мы никого не слушали. Ни одного совета. Кивали, поддакивали, но делали по-своему. Строили планы. Хотели уехать на край света. Не получилось. И да, у тебя всё ещё есть возможность от меня сбежать после всего рассказанного. Я сектантка, Ваня. Не повёрнутая, конечно. Скорее, смирившаяся с обстоятельствами.

Иван хмурится. Откинув голову на спинку дивана, пристально смотрит на меня глазами цвета ясного неба. Внутри всё сжимается в тугой узел от страха. Я не хочу, чтобы он уходил. Мама, папа, простите. Не хочу.

— Хер куда я от тебя сбегу, — заверяет меня Северов. — Я, знаешь ли, не из пугливых.

Глава 61

* * *

Я всё же уговариваю Ивана прерваться и выпить чай.

Веду его на кухню, приглашаю за стол и мысленно прикидываю, чем могу угостить. Сама на взводе. Ищу в закромах печенье, потом на секунду даже стыдно становится, что его нигде нет. Кондитер, но ничем вкусненьким угостить не могу. Всё потому, что я совершенно равнодушна к сладкому. Вот такой парадокс.

Пока Северов наблюдает за мной, я включаю чайник и достаю упаковку чая из верхнего шкафчика — Светкин презент из путешествия на Шри-Ланку. Ни разу не открывала его, оставив для особого случая и сейчас он, кажется, настал.

Напряженное молчание давит на психику, воздух наэлектризован, поэтому всё… буквально всё валится из рук! Я нервничаю, будто это наша первая с Иваном встреча. Но нет же, на самом деле это не так! Я видела Северова много-много раз. Страстным, злым, нежным и даже обнаженным. От этих воспоминаний щёки становятся пунцовыми, а низ живота окатывает жаром.

Обернувшись к Ивану, поправляю выбившуюся прядь волос за ухо. Северов сидит на мягком угловом диване, сложив перед собой руки. Делает вид или правда не замечает, какая я неуклюжая сегодня. Серьезный такой, разглядывает обстановку. Она простенькая и даже очень. Эта квартира когда-то давно принадлежала Костиной бабушке. Потом она умерла, наследство перешло единственному сыну — Михаилу. Мы с Костей сыграли свадьбу, и его родители пустили нас сюда пожить. Ремонт был косметическим. Конечно же, нам дали неограниченный срок, но я никогда не чувствовала себя здесь полноценной хозяйкой. А сейчас и подавно. В любой момент готова к тому, что меня выгонят.

Вскипает чайник, я разливаю кипяток в красивые фарфоровые чашки. Задумавшись, ко всему прочему, обжигаю пальцы и вскрикиваю. В этот момент Ваня с шумом отодвигает стол и делает шаг навстречу. Кухня маленькая, едва можно разминуться.

Мы снова близко, у меня практически ноль шансов, чтобы устоять, потому что Северов обхватывает моё запястье, рассматривает порозовевшие пальцы и поочерёдно их целует.

— Болит? — спрашивает, вскинув взгляд.

— Очень, — отвечаю хрипло.

— Сюда иди.

Иван ведёт меня к раковине и открывает кран. Прижимается к моей спине. Помогая облегчить боль, опускает наши руки под воду. Рванный вдох-выдох, сердце на короткое время замирает. Не счесть, сколько раз за свою жизнь я обжигалась. Я же кондитер, чёрт возьми! Но никто и никогда настолько заботливо меня не жалел.

— Как себя чувствуешь? — интересуется Северов, щекоча горячим дыханием висок.

Волоски на коже моментально встают дыбом. Он сказал, что трахать меня не будет, даже пальцем не тронет, а я… Боже, не уверена, но кажется хочу, чтобы он забрал свои слова обратно.

— Гораздо лучше, спасибо.

— У тебя что-то есть от ожогов? Спрей? Мазь?

— Заживёт и так, не беспокойся, — качаю головой и делаю глубокий вдох. — Вань… тебе домой пора.

— Прогоняешь?

Развернувшись лицом к Ивану, смотрю на его шею и губы. Хочу, чтобы поцеловал, но боюсь, что мы не сможем остановиться. Ни за что.

— Пойми меня правильно. Это квартира Варламовых, не моя. Я не хочу, чтобы меня отсюда вышвырнули.

— Не вижу проблемы, Саш. У меня есть, где жить. Снял квартиру-студию в центре. Ко мне переедешь,