— Без разницы. Ну, давай, хоть туда, — и он ткнул пальцем в опушку проплывающего под ними леса.

— Куда ведь скажете… — пробормотал ковер и начал снижение.

— Смотри, смотри!!!

Волк едва успел ухватить исчезающие за бортом ноги Иванушки и втянуть их и все остальное обратно.

Причем все остальное этого даже не заметило.

— Смотри! Смотри, Сергий!!! Там человек!!! Он ранен!!! Ковер, туда, к нему!!! Скорее!

— То туда, то сюда… Сами не знают, чего хотят… — проворчало их воздушное судно, но, тем не менее, послушалось и мягко приземлилось среди молодых кленов около неподвижно истекающего кровью незнакомца.

— Сергий, гляди… Он весь в крови… Похоже, его изодрали дикие звери… Что нам делать?..

— Перелететь, пока не поздно, на другое место, где нет диких зверей! — в который раз подивился несообразительности друга Волк.

— Что нам с НИМ делать?..

Разбойник задумчиво почесал подбородок.

— Прирезать, чтоб не мучился?

— Как ты можешь!!!..

— С большим сожалением, — нехотя признался Серый.

— СЕРГИЙ!!!

— Ну, или попробуй его для начала привести в себя и умыть. Может, все не так страшно. Я как раз тут неподалеку видел один ручеек…

Разбуженный и умытый раненый оказался принцем Соланы Орландо, который и поведал друзьям удивительную историю, похожую на сказку.

На первый день рождения единственной и долгожданной дочки короля Крисаны — страны, в которой они сейчас находились — были приглашены двенадцать добрых фей, каждая из которых приготовила волшебный подарок-пожелание для малышки — красоту, грацию, умение станцевать любой танец и спеть любую песню в мире, играть на всех музыкальных инструментах, вышивать крестиком, и прочие жизненно-важные для любой принцессы качества, а еще, по исполнении шестнадцати лет, ей было обещано, что самый прекрасный принц в округе влюбится в нее. И все бы было гладко, но откуда ни возьмись, появилась тринадцатая фея — злодейка с сердцем черным, как уголь, и предрекла, что принцесса в день своего шестнадцатилетия уколет палец веретеном и заснет вечным сном. Но бедная девушка была спасена оставшимся пожеланием последней доброй феи, обещающим ее пробуждение от поцелуя доблестного принца. В положенный срок скорбное пророчество сбылось — принцесса заснула, весь замок погрузился в беспробудную дрему вместе с нею, а покой несладким сном уснувших крисанцев стали охранять непроходимые дебри самых колючих трав, кустарников и деревьев, какие только бывают на белом свете — ученые-ботаники из соседних стран немало пополнили свои гербарии, не уставая благословлять добрую фею.

Конечно, только те, которые возвращались из этих джунглей.

И вот, не вынеся нечеловеческих страданий, презрев увещевания всех, кто любил его, Орландо решил бросить на весы удачи все, включая свою опостылевшую без любимой жизнь, и с огнем и мечом отправиться в эти богомерзкие джунгли.

Ему удалось пробиться вглубь метров на пятнадцать. Потом чудовищный лес, как бы вдруг опомнившись, набросился на него и стал терзать шипами и колючками сталь доспехов как беззащитную плоть. До последнего прорываясь только вперед, принц споткнулся обо что-то и упал…

После этого Орландо ничего вспомнить не сумел. И как оказался он здесь, в тени и прохладе настоящего мирного леса, живой — объяснить не мог…

А принц действительно был прекрасен, с неожиданной завистью подметил Иванушка. Даже глубокие кровоточащие царапины от шипов колдовской флоры не могли испортить совершенной красоты его бледного благородного лица со следами перенесенных физических и нравственных мучений. И он так убивался по этой Оливии! Вот это пророчество! Вот это любовь!.. Как в «Приключениях лукоморских витязей», страницы с 456 по 789, где королевич Елисей…

Утром, едва встало солнце, кряхтя и охая под тяжестью трех человек, ковер-самолет поднялся в воздух и направился к замку королей Крисаны, который сверху теперь был похож всего-навсего на одну из живописных рощ, в изобилии окружавших его прежде. За год, прошедший со времени печального события, колючки времени зря не теряли.

— Вон, вон — видите, из кроны этого чудовищного репейника торчит башенка? Там была спальня принцессы Оливии. Садимся на балкон! — уже через десять минут заводил ковер на посадку Орландо.

— На балкон! — возопил ковер. — Да вы видите этот так называемый балкон?! Его носовым платком прикрыть можно! Куда, по вашему мнению, тут опускаться мне?!

— Ковер, милый, придумай что-нибудь!!! — взмолился принц. — Я должен попасть туда! Я обязан увидеть ее! Хотя бы раз — обнять прекрасную Оливию — и умереть!.. Жизнь без нее пуста, как высохший колодец, как сердце палача, как…

Серого передернуло. Еще один поэт! Надо срочно что-то делать.

— Слушай, ковер, а, может, ты в воздухе повисишь, не опускаясь, пока мы на балкон спрыгнем, и подождешь нас?

— Подожду. Если кто-то один на мне останется. Иначе не могу. Так устроен. Извиняйте.

— Ладушки, — согласился Серый. — Тогда я…

Но поймав на себе умоляющий взгляд Иванушки, закончил:

— …останусь. Целуйтесь там без меня.

— О, Иван, Сергий — я до гроба буду вашим должником — вы возвращаете мне жизнь! — воспрянул Орландо, и надежда с новой силой вспыхнула в его взоре. — Любовь моя, я иду к тебе! Оливия!

И наследники престолов исчезли в дверях.

Сергий остался один, растянулся на ковре, подложив под голову мешок с продуктами, закинул ногу на ногу и стал ждать.

«Минут десять-двадцать… нет, пусть тридцать, у них уйдет на поиски принцессы. Минут пять на целование. Часа полтора — на восторги и объятия по случаю счастливого пробуждения. Надеюсь, что кто-то при этом не забудет отдать приказ вырубить весь это чертополох внизу и начать готовить праздничный пир. А то придется вмешаться. За год скоропортящиеся припасы, скорее всего, уже приказали долго жить, но, принимая во внимание, что птица и всякая прочая живность засыпала вместе со всеми, все равно есть шанс неплохо подкрепиться перед дальней дорогой. С Ивановой кухни ноги протянешь, если прежде не загнешься от его проповедей… Тоже мне… Ум, честь и совесть… Нашелся на мою голову… Принципиальный… А хорошо бы, умей тут готовить расстегаи рыбные… Или гуся с гречневой кашей… Так ведь гречки у них здесь днем с огнем не сыскать. Что поделаешь — дикие люди… А пирожки с капустой и грибами тоже бы сейчас лишними не оказались. Или, например, бананы в шоколаде…» — захлебнулся слюной Волк и полез в мешок за хлебом — утром, едва продрав глаза, спасательная команда вылетела к замку, даже воды не испив — Иван так горел энтузиазмом, что и думать больше не о чем не хотел, а самому Серому стенания безутешного Орландо отбивали весь аппетит, и он уже почти не сомневался, что влюбленный принц не по своей воле покинул родные пенаты, а домочадцы, вылив ему на голову переполнившуюся чашу терпения, выставили его за ворота, заявив, что или они — или эта злополучная принцесса…