— Да здравствует инфант Шарлемань Семна… Восемнадцатый!!!

— Не инфант!

— Король!

— Горько!.. Горько!..

* * *

В комнате, обитой мехом планирующей белки, было довольно комфортно. Солнечные лучи, проходя через пестрые витражи, разноцветными веселыми заплатками ложились на местами поеденные молью стены и покрывала шатт-аль-шейхских диванов. Инкрустированный драгоценными породами деревьев низкорослый коренастый столик буквально ломился от всяческих яств — уже пару раз приходилось вместо хрупнувшей ножки подкладывать стопку-другую инкунабул. Толстая, разморенная полуденной жарой муха, брюзгливо жужжа, лениво постукивалась о стекло. Было радостно, уютно и пыльно.

Полулежа на импортном диване и поглощая очередной банан в шоколаде с кокосовой стружкой и апельсинговым сиропом, развалился князь Ярославский.

Скрестив по-тамамски ноги, на ковре за столиком сидели Иван-царевич и Шарлемань.

На соседнем диване, не сводя влюбленных глаз с короля, примостилась с рукодельем королева Вондерландская.

— …Я не могу принять твоего предложения, — говорил король. — Ты — мой друг. Но, даже если бы ты им не был, после всего, что вы сделали для нас… — долгий, полный обожания, взгляд в сторону Валькирии, — …и для наших королевств, я никогда не возьму с тебя никаких денег. Ты должен забрать их обратно. Птица и так твоя. Это — мой подарок тебе и твоей державе.

— Но Фр… К… Шарль, — протестующе воздел к потолку руки Иванушка. — Во-первых, это Сергия ты должен за все благодарить — если бы не он — наши головы сегодня украшали бы дворцовую ограду. Я тут не при чем. А во-вторых, если ты не хочешь принять деньги за птицу — прими их как свадебный подарок. От этого-то ты не сможешь отказаться!

— Хитрый ты, царевич, — вздохнув, улыбнулся Шарлемань Восемнадцатый. — От этого — не смогу. А про князя будет отдельный разговор. Не думай, что я забыл о твоей роли во всей этой истории.

Волк постарался и изобразил смущение, которое при выключенном свете ночью даже сошло бы за настоящее.

— Для князя у нас с Валькирией особый подарок.

— Какой? — впервые Волк проявил интерес к чему-то, помимо десерта.

— При помощи него вы сможете покинуть Мюхенвальд, не дожидаясь, пока осада будет снята.

— Но разве…

— Нет, — грустно покачал головой молодой король. — Ушли только лотранцы, отдав нам все свои припасы. Герцог Вольдемар расскажет все, что произошло здесь, моим родителям… приемным. Как странно… Как вы догадались, что все было именно так… Я, честно говоря, и раньше подозревал, что не все ясно с моим рождением, но мне никогда никто ничего не говорил, и я своими сомнениями ни с кем не делился… А тут у меня как будто пелена с глаз спала! Сэр Сергий, вы просто кудесник!..

— Это не совсем я… — скромно отрекся от славы Волк. — Вернее, совсем не я. Это тут у нас был один… кудесник… не на ту букву…

— А на какую? — удивилась королева.

Серый подавился бананом.

— На «Ч», — быстро вставил Иван, показав исподтишка князю кулак.

— А где же он? Почему его не было на свадьбе?

— Он, скорее всего, попозже объявится. После моего отъезда, — предположил Волк.

— А, кстати, — вспомнил Иван, — ты, насколько я помню, предлагал шантоньцам мир, выплату репараций и контрибуций…

— Они не согласны.

— Но почему?! Ведь эту войну развязал узурпатор, и теперь, когда он сидит в подземелье вместе со своим драгоценным Айсом… А, понял! Они требуют их выдачи!

— Да не их… — неохотно проговорил Шарлемань.

— А кого?

— Ты знаешь, из-за чего начались шантоньские войны? Самая первая?

— Да, конечно. Шарлемань Шестнадцатый — твой отец — напал на своих соседей, чтобы отнять у них одно из чудес света — златогривого коня. И отнял. Правда, я не уверен, что с ним случилось потом…

— Шантоньцы не принимают предложений о мире и деньгах потому, что им нужно не это. Они хотят получить своего коня назад. А коня нет — Томас обменял его у шатт-аль-шейхского халифа на жар-птицу.

— А вы не пытались предложить им обратиться к этому халифу? — поинтересовался Волк.

— Думаешь, поможет?

— Думаю, что нет.

— Вот видишь… — вздохнул король. — Силой отогнать мы их не сможем, а сами они не уйдут, пока не получат назад своего коня, или… Ладно, не будем об этом, — хлопнул он по столу ладонью.

Как и следовало ожидать, биография столика на этом и кончилась.

— А коврик-то выбросить придется, — окинул масштаб разрушений критическим оком Серый.

— Пойдем, я покажу тебе твой подарок, князь.

Торжественность момента была несколько подмочена стекающей с лосин короля окрошкой (поставщик королевского двора Ерминок и компания).

Но Иванушка почувствовал, что его друг что-то недоговаривает, и решил это так не оставлять.

— Извини, Шарль, что перебиваю, но что они требуют вместо коня? Ты не сказал, а ведь это тревожит тебя, я же вижу. Я могу помочь?

Шарлемань на секунду задумался, покачал головой.

— Нет. Тут помочь не сможет никто. А коня им заменит только жар-птица. Но это исключено. И не будем больше об этом, Иван, хорошо?

— Хорошо, пойдем смотреть подарок Сергия.

Низкие сводчатые потолки, затянутые паутиной, залежи пыли в углах, пустые полки, сундуки, коробки, мешки, крюки на стенах…

— Это — королевская сокровищница, — обвела рукой всю мерзость запустения королева.

— А я думал — «сокровищница» — это от слова «сокровища», — засомневался на ухо Иванушке Серый.

— Это все, что досталось нам от узурпатора, — продолжала она. — Как видите — немного. Он со своим сынком спустили все деньги и драгоценности казны, но оставили главное.

С этими словами она наклонилась и поднесла факел к чему-то, по форме напоминающему небольшое бревно.

— Небольшое бревно?

— Лучше, — улыбнулась Валькирия. — Ковер-самолет. И его мы с Шарлем решили подарить тебе, князь Ярославский. Лучшего хозяина ему не найти.

— И на нем вы перелетите через стены Мюхенвальда и, не пройдет и недели, как вы будете дома.

— Вот это да!!!

Торжественный вылет рейса Мюхенвальд-Лукоморск происходил с верхнего яруса висячих садов Шарлеманей. Вокруг столпились провожающие и почетный караул — генерал герцог Мур, владелец салона «Пир Сингх» Санчес со свежераспухшей от многочисленных проколов, но счастливой физиономией, первопечатник Иоганн Гугенберг, директор королевского театра папа Карло со своей труппой в полном составе, Ерминок с Грушей, мастер Варас с сыновьями и, несмотря на объявленную Серым амнистию, прятался на всякий случай в зарослях цветущих кактусов мини-сингер, прикрываясь новой лютней.