Это просто не могло происходить наяву.

Она прижималась к нему грудью, а он гладил ее по основанию спины, впиваясь пальцами в кожу. Джули хотелось, что это никогда не заканчивалось. Она завела руку к его затылку и поцеловала сильнее.

Но тут Мэтт сжал ее ладонь, а потом медленно откинул голову на подушку. Он убрал растрепавшиеся локоны ей за ухо. Следующую секунду Джули не шевелилась. Какое безумие. Ее тело опустилось обратно на кровать, и она снова прижалась к его груди. Хотя перед ее взглядом стояла пелена и все происходящее казалось нереальным, где-то глубоко она понимала, что ей нужно сейчас встать и уйти в свою комнату. Пусть больше всего на свете ей хотелось остаться. Она знала: то, что между ними произошло, невозможно объяснить. Это был сон.

Такое могло быть только сном.

Но это ее не беспокоило – по крайней мере, сейчас, – потому что теперь ужасный раскол, образовавшийся между ними, снова сросся. И не было ничего важнее этого.

«Мне нужно идти, – сказала она себе. – Будет правильно, если я уйду. – Джули закрыла глаза. – Почему я не хочу уходить? Почему не хочу?»

Но ей просто не хватило времени убедить себя вылезти из его кровати. Джули поддалась сну, позволив своему телу удобно прижаться к Мэтту, который крепко ее обнимал.

Джули перекатилась на бок и открыла глаза, щурясь от солнечного света, который заливал ей лицо.

Господи…

Она лежала в кровати Мэтта. По счастью, одна. Хотя бы удалось избежать пафосного пробуждения в объятиях друг друга. Она накрылась одеялом с головой и принялась вспоминать, что произошло накануне.

Не произошло ничего особенного. Они оба слишком расчувствовались, и события приняли неожиданный поворот. Ну и что тут такого? Люди постоянно с кем-то целуются. Да и разве они с Мэттом целовались? Так, чмокнули друг друга по-дружески.

Черт.

– Джули?

Она выглянула из-под одеяла. Мэтт заглянул в комнату, явно стараясь на нее не смотреть.

– Селеста готовит завтрак. – Он откашлялся. – А ты ходила на пробежку и только вернулась. Вот почему тебя не было в комнате, когда она пришла тебя будить.

– А когда это я начала бегать по утрам? Не знала о себе такого.

– В следующий раз сама придумай что-нибудь получше. – Он осекся. – Не то чтобы я рассчитывал, что будет следующий раз. Я просто… Может, тебе лучше… Ну ты поняла…

– Ага. Уже встаю. Меня здесь не было. – Джули провела рукой по лицу. – Скажи Селесте, что я сейчас в душе и скоро спущусь.

– Ладно.

– Подожди-ка. – Джули присела. – Селеста готовит завтрак? Она в порядке?

– Похоже, что да.

Мэтт исчез за дверью, а Джули встала и быстренько проскочила в свою комнату. Она состроила гримасу, взглянув на свое всклокоченное отражение в зеркале, взяла одежду и пошла в душ. Она надеялась, что на кухне ее ждет полный кофейник, потому что четырех часов сна явно было недостаточно.

К тому времени, как она присела за стол рядом с Картонным Финном и Мэттом, аппетитный аромат еды разнесся по всему дому. Джули с подозрением поглядывала на миску порезанной клубники, поднос с яичницей, беконом и колбасой, а также на блюдце с маслом, тарелочку с сиропом и кофейник. Селеста поставила на стол праздничную посуду и даже разложила салфетки. Почему она в таком хорошем настроении?

– Доброе утро, – прочирикала Селеста, выливая половник теста на блинную сковородку.

– Доброе утро, – неуверенно отозвалась Джули. – Сколько ты всего вкусного наготовила.

– Мне захотелось. Сейчас я закончу с блинами, и мы сможем все обсудить.

– Жду с нетерпением, – соврала Джули.

Она опустила голову, уткнулась в газету и притворилась, что изучает объявления о распродажах.

– Начинайте кушать. Блины сейчас будут готовы.

Джули и Мэтт одновременно потянулись за яичницей, что вызвало целый поток извинений и фраз в духе «нет, давай ты».

Та-да! Вот почему нельзя целоваться с друзьями, с которыми живешь в одном доме. И спать в их кроватях. И позволять им водить ладонью по твоим рукам и плечам, и трепетать от этих прикосновений…

Джули набила рот едой, чтобы не пришлось разговаривать, и продолжила не читать газету. События вчерашней ночи можно было объяснить: она столько месяцев мечтала о Финне, что перенесла все накопившиеся эмоции на Мэтта. А Мэтт, вероятно, еще не отошел от свидания с Даной. Фу, как противно: она целовалась с парнем, с которым накануне веселилась ее подруга. Да как она могла? И о чем вообще думал Мэтт? Может, он был еще тем бабником, который бегал по Бостону, целуясь с каждой встречной, и просто выжидал подходящего момента, чтобы добавить Джули в свой список. По крайней мере, в этом случае их поцелуй не имел бы для него никакого значения – как и для нее.

Она на мгновение подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

«Все это можно понять», – рассуждала она. Они привыкли друг к другу, так что ничего удивительного, что после такого тяжелого, насыщенного эмоциями вечера они немного перешли черту.

Джули поступила как типичная девчонка – попыталась помириться с парнем, дав ему то, чего он хотел: физический контакт. Только такой язык парни и понимают. Они, конечно, не раздевались и не делали ничего такого, но этот поцелуй был на ее совести. Она так плохо соображала от усталости и так отчаянно хотела, чтобы он ее простил, что решила исправить все за счет интима. Нет, между ними не произошло ничего такого уж интимного. Даже близко. Да они оба уже забыли о прошлой ночи. Чушь какая. Он точно не привлекал ее в таком смысле. Да и самого Мэтта наверняка заводили мегабайты, брандмауэры и бит торренты, а вовсе не она.

Но только вот он вчера гладил ее по…

Не важно, проехали.

Она надеялась, что Мэтт раскаивался так же сильно, как и она.

Кроме того, он забрал назад все свои ужасные слова, а значит, он все-таки считал ее частью своей семьи. Значит, он был ей как брат – она именно так всегда к нему и относилась. Только вот братьев не целуют в губы. Да еще и с языком. И не прижимаются к ним всем телом, в ту же секунду распаляясь и теряя контроль. По крайней мере, в теории.