Проблема с выпавшим на середину восьмидесятых возвращением интересных супергероев заключалась в том, что копировать неправильные линии оказалось легче всего. «Хранители» и «Возвращение Темного рыцаря» породили слишком много плохих комиксов – посредственных, жестоких, тупых и лишенных всякого юмора. Когда «Дикие карты» обратили в комиксы, то, что делало их интересными именно как комментарии к комиксам, тоже испарилось.

Вышло так, что после первой, возглавляемой Муром, Миллером и Мартином, волны супергероев (с ними случилась не деконструкция, а… скорее, дань уважения) дела вернулись более-менее к прежнему статус-кво, и отмашка маятника принесла нам в начале девяностых практически бессодержательные комиксы о супергероях – скверно написанные и совершенно буквальные по смыслу. Один издатель даже представил четыре выпуска хороших авторов как актуальную маркетинговую фишку – шикарную, что твоя обложка с металлическим тиснением.

За границами буквальности довольно места. Все может значить больше, чем оно значит. Вот почему «Уловка 22» – не только про боевых летчиков Второй мировой войны. А «У меня нет рта, я должен кричать» – не просто про компанию людей, оказавшихся в ловушке внутри суперкомпьютера. И вот почему «Моби Дик» – не только про китобойный промысел (можете не верить пятидесяти тысячам отчаявшихся профессоров литературы, но это чистая правда).

Я тут не об аллегориях толкую и не о метафорах. И даже не об авторском послании. Я говорю о том, о чем эта история, а потом говорю о том, о чем она.

Все может значить больше, чем оно значит буквально. Здесь-то и пролегает граница между искусством и тем, что искусством не является. Или хотя бы одна из границ.

Супергеройская литература сейчас, судя по всему, распадается на две основные категории: есть совершенно обычные, серые, более или менее дешевые работы, которые ярдами старательно строчат честные трудяги… ну, или не очень старательно. И есть другие – их мало и они драгоценны.

Исключений сейчас, в общем-то, всего два. Это «Суприм» Алана Мура – попытка переделать пятьдесят лет Супермена во что-то, что что-то значит.

И кроме него (кто-то из вас, должно быть, уже решил, что я о нем забыл, – учитывая, как далеко мы уже забрались в это предисловие, ни словом его не упомянув) есть «Астросити», ведущий свое происхождение сразу от двух источников: от мира классических супергероических архетипов и – с тем же успехом – от мира «Дитяти с Криптона», где вся эта чудесная, тупая, четырехцветная байда обретает реальный эмоциональный вес и глубину и значит куда больше, чем она значит буквально.

В этом гениальность и прелесть «Астросити».

Я? Когда речь заходит о супергероях, мне отказывают силы. Я становлюсь изможден, пресыщен и даже выжжен изнутри. Ну, не то чтобы совсем. Я честно думал, что во мне уже ничего не осталось, пока пару лет назад не оказался в одной машине с Куртом Бьюсиком и его прелестной женой, Энн. (Мы ехали повидать Скотта Макклауда, его жену, Айви, и маленькую дочку, Скай; это был крайне богатый событиями и запоминающийся вечер, закончившийся внезапным появлением на свет еще одной дочери Скотта и Айви, Винтер.) И вот там-то, в машине, мы с ним принялись толковать о Бэтмене.

Вскоре мы с Куртом уже замыслили целую Бэтменовскую историю, и не просто Бэтменовскую, а самую что ни на есть крутую и странную Бэтменовскую историю, какую вы только в силах представить, где все отношения в мире Бэтмена оказались вывернуты вверх тормашками и наизнанку, и все, что ты думал, будто знаешь, в наилучшей комиксовой традиции на поверку оказывалось ложью.

Все это мы проделали просто забавы ради. Сомневаюсь, что кто-то из нас когда-нибудь что-нибудь сделает с этой историей. На самом деле мы с Куртом просто развлекались.

Однако вышло так, что я целых несколько часов искренне и глубоко сочувствовал Бэтмену. Отчасти дело было в свойственном Курту особом даре. Если бы я писал это предисловие в другом стиле и духе, я бы не постеснялся обозвать его суперсилой.

«Астросити» – это как раз то, что получилось бы, если бы старые комиксы со всей их пленительной простотой и элементарными четырехцветными персонажами действительно обладали бы каким-то смыслом. Вернее, он как раз из того и исходит, что смыслом они обладали, и теперь рассказывает вам сказки, кое-как сумевшие просочиться в мир даже тогда.

Это место вдохновлено мирами и мировидением Стэна Ли и Джека Кирби, Гарднера Фокса и Джона Брума, Джерри Сигела и Билла Фингера и всех остальных вместе с ними. Это город, где может случиться решительно все. В этой истории у нас есть (и я изо всех сил стараюсь не выдать сейчас слишком много) бар борцов с преступностью, серийные убийства, вторжение инопланетян, принятие крутых мер по отношению к героям в костюмах, тайна главного персонажа… – и все это счастливые бульварные элементы тысяч комиксов, какие ярдами строчат те самые трудяги.

С одной только разницей – что здесь, как и во всем остальном «Астросити», Курт Бьюсик умудряется собрать все эти элементы в кучу и дать им пообозначать больше, чем они значат буквально.

(И снова я, если что, не об аллегориях говорю. Я говорю об историях и о том, что делает некоторые из них совершенно волшебными, пока другие просто сидят рядышком, тупые и безжизненные.)

«Астросити: Признание» – это история о взрослении, в которой молодой человек усваивает некий урок. Роберт Хайнлайн утверждал (в 1940-е гг., в эссе, опубликованном Ллойдом Артуром Эшбахом в сборнике статей авторов научной фантастики «О дальних мирах»), что есть только три истории, которые мы, люди, рассказываем друг другу снова и снова. Собственно, он думал, что есть только две: «Мальчик встретил девочку» и «Храбрый портняжка», пока Рон Хаббард не подсказал, что есть еще одна – «Человек усваивает урок». И, заключал Хайнлайн, если добавить сюда еще их противоположности (кто-то НЕ усвоил урока, кто-то НЕ встретился и НЕ влюбился), то в итоге у вас будут все истории, какие только существуют на свете. А дальше мы можем выйти за пределы буквальности…

Короче, это история о взрослении, случившаяся в выдуманном Куртом городе.

Что мне реально нравится в «Астросити» – это список тех, с кем Курт работал, на первой же странице обложки. Он прекрасно знает, как важен был каждый из них для финального результата. Каждый элемент делает то, что ему предназначено, и каждый работает на всю катушку и даже еще чуть-чуть больше: обложки Алекса Росса заземляют каждый выпуск в фотореалистическую разновидность гиперреальности; карандашные рисунки Брента Андерсона и чернильные – Уилла Блиберга превосходно выполнены и всегда работают строго на историю, никогда не назойливо и всегда убедительно. Колористика Алекса Синклера и комикрафтовские шрифты Джона Рошелла уверенны и вместе с тем в лучшем смысле этого слова неприметны.

«Астросити» вышел из рук Курта Бьюсика и его коллег настоящим искусством, и искусством хорошим. Он уважает силу четырехцветных героев и творит нечто – то ли место, то ли формат, то ли просто тональность, – где рассказываются хорошие истории. У всего есть возможность значить больше, чем оно значит буквально, и «Астросити» – наглядная тому иллюстрация.