На моих бедрах сжались сильные пальцы, не давая возможности сдвинуться с места, а после меня вновь коснулись влажным языком, более смело пройдясь по всей длине складок. Вскрикнула от того, насколько поразительно приятно это оказалось. У моих ног послышался коварный смешок, затем ко мне прижались в долгом, бесстыдном поцелуе, вырывая из меня громкий, протяжный стон наслаждения. Вампир виртуозно владел языком, играл с комком нервов, заставляя меня кричать в потолок пещеры, разнося стоны и всхлипы по гулкому помещению. Я отчетливо услышала грозный рык, прежде чем губы Алукарда спустились чуть ниже, и вот я уже ощущала длинный, проворный язык внутри себя. Тело прострелила молния, длинные пальцы сжались сильнее, удерживая мои бедра, вызывая легкую боль, а язык все более уверенно и быстро стал входить и покидать меня, вызывая натуральные искры из глаз.

Потерявшись в ощущениях, я что-то просила, бормотала непослушными губами и всхлипнула, когда император вернулся поцелуем выше, заменив свой язык пальцами. И начался новый виток сладкой пытки. Ноги уже дрожали от напряжения. Я бы непременно упала, если бы мужчина не держал меня. Я же открыто кричала и хныкала, чувствуя, как что-то внутри меня словно начинает гореть, пока не взорвалось в какой-то неожиданный момент, распределяясь по всему телу волнами удовольствия. Но уже в следующий момент меня пронзила острая боль – это Алукард резко ввел в меня пальцы, прорывая тонкую преграду.

Вскрикнула от боли и тяжело задышала, чтобы пораженно охнуть, почувствовав язык мужчины снова в себе.

Открыла глаза, чтобы с изумлением и недоверием заметить, как вампир слизывает струйку крови, потекшую по моему бедру. А уже через секунду, вновь глубоко исследует меня языком изнутри. Но вместе с шоком, неожиданно пришло облегчение и саднящее чувство внутри исчезло. На задворках разума всплыло воспоминание из рассказов Стефы, где она призналась, что слюна некоторых вампиров имеет обездоливающее и даже наркотическое действие, не давая жертве сопротивляться при укусе, если то было нужно самому вампиру. Судя по всему, Алукард был одним из таких и сейчас забирал мою боль, за что я была ему благодарна.

Заметив, как я расслабилась и даже стала вновь невольно подавать бедрами навстречу ласковому языку, Алукард резко поднялся на ноги, довольным взглядом исследуя мое раскрасневшееся лицо, рукой вытер рот и вновь навис надо мной, гипнотизируя взглядом.

В который раз за сегодня подалась вперед первая, целуя медленно, благодаря за подаренное удовольствие, но с каждой секундой чувствовала, как напрягается мужчина. Отпрянула и, неуверенно заглядывая в глаза, дрожащими пальцами дотронулась до пояса брюк мужчины. Красные глаза коротко полыхнули, словно выказав одобрение, и уже более уверенно потянула завязки, развязывая узел на поясе.

Алукард взял меня за руку и потянул вниз. Сев сам, помог опустится на его бедра, послав мне слабую улыбку, а затем поцеловал. Больше не было сумасшествия и бешенной страсти. Зато появилась нежность, неторопливость и бережность. Он гладил ладонями мое лицо, волосы, ласкал кожу на спине и целовал мои губы, как что-то хрупкое и драгоценное, с затаенным трепетом.

Совсем скоро я потерялась в этой нежности, готовая рыдать от того, насколько мне было хорошо. Но, оказалось, могло быть даже лучше. Мужчина осторожно приподнял мои бедра и медленно, заглядывая в мое лицо и отслеживая каждую эмоцию, прижался к моему входу гладкой, влажной головкой твердого члена. Он замер, давая мне возможность самой решать: идти дальше или остановится. Улыбнулась, с чувством поцеловала мужчину в губы, и скользнула вниз, застонав в рыкнувший рот. Мужчина прикрыл глаза, зашипев сквозь сжатые зубы, и замер, как и я, пока привыкала к новым ощущениям и чувству наполненности на грани боли. Ощущая, как мужчина подрагивает во мне, закусила губу и приподнялась, тихо застонав. Неуверенно посмотрела в красные глаза вампира, который подарил мне ободряющую улыбку, прежде чем поцеловать, крепко прижав к себе.

Чувствуя, что от губ мужчины закружилась голова, не заметила, как начала двигаться, с помощью сильных ладоней на моих бедрах, что неспешно направляли меня, разжигая новый виток возбуждения и удовольствия. Вскоре я сама раскачивалась на бедрах вампира, жадно целуя требовательные губы, в странной потребности облизывала язык и острые клыки и крепко держалась за твердые плечи. Уже предчувствуя поднимающийся взрыв удовольствия, я ускорилась, громче застонала, не разрывая поцелуя, прислушиваясь к тяжелому дыханию и коротким стонам мужчины. Сильные пальцы сжали кожу на бедрах, а Алукард содрогнулся, рыкнув мне в рот. Еще несколько движений, и я последовала за любовником, дрожа всем телом, закусив губу мужчины, чтобы сдержать рвущийся крик блаженства. На грани сознания, когда звуки стали постепенно возвращаться ко мне, я расслышала тихое «Сангири». Привалилась головой к плечу мужчины, утомленно поморщилась, не желая придавать услышанному значения, а после просто уснула. Я подумаю обо всем потом…

Очнулась я уже поздним вечером, когда солнце скрылось за горизонтом. Была я вновь одна, на прежней подстилке из еловых веток. В первое мгновение мне показалось, что произошедшее между мной и Алукардом мне только приснилось, но порванная сорочка, что была накинута на мое тело подобием одеяла, говорила об обратном. Прижимая ткань к обнаженной груди, поднялась и вновь осмотрелась. Рядом со мной потрескивал огонь в костре, не давая замерзнуть, вот только в пещере я была одна. Ни намека на присутствие вампира. Стараясь не вдаваться в панику и не думать плохого, села ровнее, прижимая колени к груди, и смотрела на огонь, мысленно заверяя себя, что нужно подождать. Нервно усмехнулась, с грустью понимая, что совсем не так я представляла себе первый опыт… Далеко не так. И, тем не менее, ни капли не жалела, даже если выяснится, что Алукард бросил меня после этого. Оно того стоило.

Опасалась я зря, так как вскоре в пещере, словно из ниоткуда, появился Алукард. Он стоял напротив, разглядывая меня красными глазами в которых читалась тревога и неуверенность.

– Я испугал тебя? Прости, я надеялся вернуться до того, как ты проснешься, – произнес он, виновато отводя взгляд. – В нескольких километрах отсюда я обнаружил деревню и раздобыл нам немного одежды и обувь. Твоя, к сожалению, пришла в полную негодность, – заметил он, опуская передо мной на корточки, доставая из-за пазухи чьей-то старой потрепанной куртки сверток. Я приняла его, но рассматривать не стала. Лишь кивнула, по-прежнему молча заглядывая в лицо императора, такое знакомое, и, в тоже время нет. Было странно видеть его без привычных длинных, роскошных, спускающихся до пояса волос, и с красными глазами, вместо бледно-серых. Перемены были разительны, как и неуверенность в его облике. – Как себя чувствуешь? Я не успел оценить твое состояние, потому говори без утайки, если что-то болит…

– Алукард, – позвала я. Мужчина запнулся и посмотрел на меня с мрачной решимостью, словно готовился услышать приговор. – Я сама этого хотела и пошла на этот шаг добровольно. Я не виню тебя в случившимся между нами, как и ты не должен винить.

– Я вновь почти убил тебя, чуть не обескровил, а после забрал и твою невинность в грязной пещере, – проворчал он, отвернув от меня лицо и сжав губы в тонкую линию.